Моя чужая новая жизнь - Anestezya

Я чувствовал себя немного смущённо. Можно сказать, уже разучился непринуждённо беседовать с девушками. С Чарли, конечно, такой проблемы не было, но во-первых, мы с ней близки с детства, во-вторых… Я как-то не собирался заводить в отпуске романы.

— Рудольф, мне пора, — я тихонько вышел в коридор, но он, оставив свою даму, вышел следом.

— Да брось, ещё детское время. Или тебя кто-то ждёт?

— Нет, — жаль я не обладаю умением Эрин на ходу сочинять легенды, иногда бы это не помешало.

— Ну, тогда в чём проблема? Или тебе не понравились девушки? Вы вроде неплохо общались с Евой.

— Я думаю, не стоит заводить отношения, ведь через пару недель я уеду на фронт.

— О, святая наивность, — рассмеялся он. — Ева, да и остальные девчонки придерживаются достаточно свободных взглядов.

— Хочешь сказать, они проститутки?

— Строго говоря, они не шлюхи, я бы не стал приглашать к своим друзьям всяких дешёвок, но если вы поладите, она не будет требовать с тебя обещание жениться перед тем, как лечь в постель. Не нравится Ева — я уступлю тебе Мари. Она француженка и действительно знает толк в любовных утехах. В конце концов, что ты видел на фронте, кроме этих русских дикарок?

— Я никогда не спал с ними, — я хотел сказать, что не стал бы пользоваться беспомощным положением женщин в оккупированных деревнях, но он понял меня по-своему.

— Да брось, что я не понимаю? Ясное дело, что они расово неполноценные, но когда месяцами торчишь без нормальных баб, можно позволить себе маленькие слабости. Главное, не заделать ребёнка какой-нибудь русской корове. Пойдём, Ева уже высматривает, куда ты подевался.

Я подумал, что Рудольф ничем не отличается от солдат Штейбреннера. Те тоже презирают русских, но когда припрёт, оказывается, прекрасно забывают о принципах чистоты крови. И тут же в памяти всплыл неприятный эпизод.

Однажды я вернулся немного навеселе. Честно говоря не слегка, мы тогда основательно набрались с гауптманом, отмечая рождение его сына. Услышав в комнате шорох, я, чертыхнувшись, расстегнул застёжку ольстры, но это оказалась хозяйка. Я и забыл, что утром просил её принести чистое постельное бельё. Молодая женщина, закончив перестилать постель, смущённо улыбнулась и торопливо шагнула мимо меня.

— Спасибо, — я коснулся её руки, но она не отшатнулась в испуге.

Женщина была молода, примерно моя ровесница, и по-своему красива. Странно, почему славян считают неполноценной расой? У них ведь такие же светлые волосы и голубые глаза, как у арийцев. Алкоголь и возбуждение от близости женского тела сделали своё дело. Я медленно притянул её за талию и коснулся губами нежной кожи в вырезе кофты. Не встретив сопротивления, я подтолкнул её кровати, осторожно стал расстёгивать пуговицы на её кофте. Её руки мягко упирались в мои плечи, не отталкивая, но и не лаская. Взглянув ей в глаза, я увидел мелькнувшую растерянность и сразу же отстранился. Она попыталась улыбнуться и сама продолжила расстёгивать кофту, но я лишь покачал головой:

— Иди.

Может, конечно, это и внезапно вспыхнувшая страсть, но мало верится. Куда вероятнее она боялась, что если откажет, могут пострадать её дети. Для этих женщин мы завоеватели, и я не верю, что кто-то может легко перешагнуть через это и искренне полюбить немецкого солдата.

Поколебавшись, я всё-таки вернулся в гостиную. В конце концов, я мужчина и не собираюсь становиться монахом. Особенно когда чуть ли не каждую ночь слышишь через стенку характерный скрип кровати. Сколько раз я напоминал Фридхельму, что, пока они не женаты, спать в одной комнате неприлично, да и на улице не стоит обниматься в открытую. Ладно на фронте на такие вещи смотрят сквозь пальцы, но здесь, в столице запросто могут придраться. Брат лишь кивал с безмятежной улыбочкой, а к Эрин, естественно, с таким разговором не сунешься. Опять съязвит, что я цепляюсь к ним ввиду отсутствия собственной личной жизни.

— Ты не проводишь меня? — Ева коснулась моей ладони.

Я кивнул. Девушка оказалась весёлой и простой в общении. Мы вполне поладили, болтая о всяких незначительных вещах и постепенно подбираясь к незамысловатому флирту. Фридхельм бы сказал, что она глупа как пробка, но какая разница? Мне в отличие от него, чтобы уложить кого-то в постель, не требуется предварительно обсудить трёхтомник Шопенгауэра. Пока мы шли к её дому, Ева болтала без остановки, и я уже слегка пожалел, что пошёл с ней. Мне больше нравилась застенчивость Чарли. Даже Эрин не такая болтушка, а у этой рот прямо не закрывается.

— Поднимешься со мной? — Ева кокетливо улыбнулась. — Вдруг в подъезде прячется какой-нибудь грабитель.

Детский сад какой-то, мы же оба понимаем, для чего она приглашает меня. Впрочем, почему бы и нет? Последний раз я был с женщиной чёрт знает когда. Если не ошибаюсь, ещё весной. В борделе для офицеров были, конечно, тоже русские девушки, но мы тогда так напились, что я позволил себе забыть о своих принципах. К тому же те девушки, в отличие от деревенских, выглядели весёлыми и, в общем-то, довольными своей жизнью, так что я не чувствовал себя насильником.

— Мы могли бы встретиться завтра, — Ева выжидательно смотрела на меня, и мы оба подались друг к другу.

Девушка тут же податливо разомкнула губы, уверенно лаская языком, а я вспомнил другой поцелуй, который старательно был похоронен в недрах памяти. Всего лишь поцелуй, как бы небрежно сказала Эрин. Нежность, лёгким флёром окутывающая всё внутри, и ощущение близости… Почему же я не чувствую этого сейчас?

— Я тебе не нравлюсь? — огорчённо спросила Ева, заметив, что я замешкался.

— Ты очень красивая, — я притянул её ближе, постепенно чувствуя положенное возбуждение. Упругие формы женского тела, нежная кожа, запах духов сделали своё дело. В конце концов, она не испуганная девственница и сама хотела, чтобы вечер закончился именно