По следам двоих - Иван Рыжов

Трещотка стоит по щиколотки в воде. Он видит, как хозяин и кошечка запрыгивают на лошадей и скачут прочь от дороги. Голова раскалывается. Больше Трещотка не может этого терпеть. Еще немного – и все закончится. Он знает это. Все закончится и станет, как прежде. Разрешение хозяина тоже потеряет силу. А он так и не отомстит главному злодею. Он так и не отомстит ему за Облизу. За Шепота. За Осу. И Клыка.

– Леоооооод! – вырывается из пасти Трещотки неестественно хриплый и гулкий голос.

Ему не хватает силы, чтобы этот проклятый дождь остановился. Но все остальное: кареты, лошади, мысли – все останавливается. Только Трещотка несется к началу колонны. Там, где у змеи голова. Змею невозможно отравить, он знал это. Эльфа можно только обезглавить!

Из первой повозки появляется лицо Королевы. Следом за ним… лицо Эллена.

– Леооод! – снова орет Трещотка, на ходу выстреливая из арбалета.

Стрела вонзается в корму роскошной кареты. Королева выскакивает под дождь, а за ней… Эллен!

– Я убью тебя, ЭЛЛЕН! – орет Трещотка.

Он бросает разряженный арбалет и несется вперед. Нож остался в телеге, но ему плевать, он зубами порвет этого недомерка. Голова больше не болит. Он это заслужил. За Облизу и за остальных ребят, умерших ради мести! За хозяина!

Трещотка прыгает, занеся руку для удара. Эльф исчезает из поля зрения, после чего тьма забирает Трещотку. Но ничего. Она заберет и его. Даже эльф бессилен перед тьмой. Пусть она заберет и его.

– Что происходит? – требовательно спрашивает Королева, не обращая внимания на воду, заполняющую ее ботинки.

– Трещотка снял медальон, – как всегда скупо докладывает эльф. – Я говорил, пленника нужно было убить.

– И кого бы мы тогда обвинили в смерти гонца? – взвилась главная. – Он что, расплавил ему мозги? Он жив?

– С Трещоткой все будет в порядке. Пару дней поболеет и придет в себя. А вот остальные…

– Общий сбор! Осмотреть раненых. Мне нужно знать, кого мы потеряли. Немедленно!

Королева пришла в себя и принялась раздавать приказы подопечным. Она не собиралась выть на луну от постигшей их неудачи. Она по опыту знала, как неудачи перемалывают кости, стоит только поддаться их напору. Ей нельзя было сдаваться.

Голова воительницы не болела. Значит, этого хотел и хозяин.

***

Мимо проносились луга с молодой зеленой порослью и мокрые стога собранного сена. Ясмала никогда не любила ездить верхом. Лошади боялись ее, она это чувствовала. Поэтому когда Малбор скрылся за пеленой дождя, девушка запаниковала. Лиотари вдруг поняла, что больше не управляет разгоряченным скакуном. Молодым мерином двигали два страха: первый – перед ревущей стихией, а второй – перед наездницей. Жеребец пытался ускакать от обоих, но не мог.

Будь под ней кобыла, доставшаяся Малбору, все могло сложиться иначе. Та была явно старше и спокойнее, но времени разбираться у них не было. Они вскочили на тех, что оказались ближе и пустились в галоп, не обменявшись ни словом.

Девушка промокла до нитки. Да на ней и одежды толком не было! Только невысокие ботфорты, сделанные давным-давно под заказ, да дорожная хламида.

Седло перестало поскрипывать под ее весом, вместо этого начав издавать хлюпающие звуки всякий раз, когда конь отталкивался мощными задними ногами, и она сгибала колени. Когда массивная туша мерина в очередной раз толкнулась вверх, одеревеневшие от ужаса ноги не согнулись. Лиотари полетела с коня, в последний момент попытавшись группироваться, но страх сковал движение, сделал ее медленной и слабой.

Влажная шерсть проскользила по мокрой траве. Ясмала подняла голову, зная, что коня ей уже не вернуть. Тот мчался, подгоняемый хлещущими каплями и завыванием поднявшегося ветра.

Вот мерин проносится мимо высокого стога. Яркая вспышка. Копна вспыхивает алым пламенем, а конь с судорогой врезается в землю, вздымая тяжелые комья черной земли.

Лиотари не в силах подняться. Она с ужасом смотрит на мерина, только что ритмично бьющегося блестящими боками о ее ботфорты.

– Ясми! – раздался знакомый голос.

Из стены проливного дождя выехал Малбор на черном жеребце.

– Не подходи! Нет! Уезжай! Не смей! – кричит девушка, а затем добавляет тихо. – Рядом со мной ходит смерть.

Ехать верхом вместе с икати оказалось действительно сложнее. Даже объезженная кобыла то и дело стремилась показать норов и сорваться в галоп. Даже с его опытом было бы непросто, но маг послал слабый импульс магии, заставляя лошадь успокоиться.

Они скакали больше шести часов, прежде чем черная кобыла начала спотыкаться. Дождь к тому времени уже закончился, путники спешились и провели фыркающую лошадь под уздцы еще несколько верст, после чего устроились на одном из собранных погостов.

– …проклятие Небесной кошки? – с недоверием спросил Мал, развалившись на снопе пахучего сена.

– Это не шутки. Про такое не говорят с аетхе лиотари. И теми, кто ухмыляется, когда слышит подобное.

Посерьезнев, маг снова спросил.

– Что значит ает…

– Аетхе лиотари – значит не-лиотари. То есть все другие расы, но не только. Иногда потомки Небесной кошки становятся аетхе. Они не с нами… как бы по духу, понимаешь?

– Угу. И что же за проклятие, о котором ты говоришь?

Холмистые поля были распаханы и обработаны аж до горного хребта Дум-Тарак, видневшегося впереди. Там, в одной из впадин, раскинул свои неприступные стены самый богатый город империи. Грундхейм – столица Хеймарка. Ясмала наслаждалась видом давно покинутых гор под ясным светом яркого солнца.

– Это легенда. Но она правдивая. Я расскажу, но ты не должен смеяться или оспаривать. Не смотри на меня так, я уже прекрасно тебя изучила. И думаю, что от своего учителя ты взял гораздо больше, чем думаешь.

Удивленно почесав подбородок, Мал согласился не смеяться и выплюнул пожеванную травинку. Есть хотелось до колик, но кроме стогов сена тут ничего не было. Урожай давно был убран, а вскоре увезут и заготовленное сено.

– Постой. Ты же лиотари! – прервал девушку маг.

Та посмотрела на него с легким недоумением, а парень продолжил мысль.

– Не хочешь поохотиться? Наверняка в поле осталось много грызунов.

– Фу! – брезгливо мотнула головой Ясми. – Мышатина – это омерзительно! Поверь. К тому же подумай, сколько бедных мышек придется убить, чтобы насытить нас обоих.

Малбор печально вздохнул, вспоминая, как давился жареным змеиным мясом. Девушка не могла забыть таких подробностей его скитаний по ловушке древних, но при этом все равно не собиралась потакать его варварским наклонностям.

– Если ты так проголодался, то вон в тех кустах есть гнездо. Две жирные куропатки и немного