Пепельный. Книга Ⅰ - Денис Стародубцев

пепла новую баллисту, обшитую рунным железом. Я кивнул Киру, тот крикнул что-то в ответ и с размаху ударил по железу. Звук вышел звонким, живым.

— Город растёт, а люди — боятся… — бросил я.

Из тени, как из пепла, вышел Лем. Немой, как вечность. Один из тех, кто видел, как я одеражал свою первую победу. Один из немногих, кому я доверял спину.

Он протянул мне письмо. Красная печать. Воронье перо.

Я разорвал сургуч и прочёл. Письмо было пустым. Только слово: «Скоро».

— Где нашёл?

Лем показал на карте север столицы «Семичастная», трактир для тех, кто когда-то держал в руках голос Империи. Теперь они там пьют дешёвое вино и продают честь за серебро.

— Кто ещё был там?

Он прижал ладонь к горлу, потом изобразил жест — женщина, лицо вуалью, потом символ Круга: кольцо, вписанное в глаз.

— Они уже здесь, — выдохнул я. — Совет решил действовать. Не торговаться. А вычеркнуть.

Я резко повернулся. Город будто отозвался. Вибрацией в костях. Я чувствовал, как воздух меняется.

Вернулся в башню. Стражи у входа вытянулись, как статуи. Варвара ждала в тронном зале — не на троне, а на ступенях, с разложенной картой и двумя кубками, один из которых был пуст.

— Ты поздно, — сказала она, не поднимая глаз.

— У нас гости, — я бросил письмо на стол. — Старые. Хитрые. Опасные.

— Совет?

Я кивнул.

— Они шепчутся в галереях, где пыль толще совести. Где портреты родов, которые сами сожгли собственных наследников. И теперь хотят сжечь и нас.

— Что будешь делать? — спросила она.

— Я не стану ждать.

Мы молчали.

— Я знаю, кто среди них, — Варвара встала, подошла ближе. — Маг крови. Прямой потомок Вельцеров. Его звали Этрик. Сейчас — он «Мастер красного шелка».

— Под маской прячутся те, кто боится правды. Но я сорву её — на арене.

— Это безумие, — её голос стал тише. — Они этого и ждут. Один проигрыш — и всё развалится.

— Я не проигрываю, — сказал я. — И не играю в такие игры.

В комнату зашёл Кир — на лице пятна гари, в руках — меч.

— Мы нашли его возле кузни, — он положил меч на стол. — На рукояти выжжено: «Предатель возвращается к крови».

Я сжал зубы.

— Кто-нибудь видел?

— Нет. Но слухи пойдут.

— Пусть идут, — бросил я. — Я сам им расскажу конец этой сказки.

Ночью я не спал. Стены башни дышали — я чувствовал их, как кости собственного тела. Пламя в жаровне мерцало неровно. Я сидел в темноте, пальцами поглаживал рукоять кинжала.

Я вспомнил, как начиналось всё. Как меня звали — тем именем, которое давно кануло. Как я умер — и родился в новом теле. Как в аду мне дали второй шанс.

Теперь они хотят снова меня похоронить. Но я сам выбрал своё пепелище.

На рассвете я вышел на балкон.

Город просыпался. На улицах — мои люди. На крышах — мои арбалетчики. В подвалах — мои кузни. И над всем этим — моя воля.

Если Совет хочет войны — я покажу им её на их же языке.

Их кровь окрасит арену.

Но начнётся всё с имени.

Я спустился в Зал Огня, когда первый луч солнца зацепил шпиль моей башни. Варвара уже ждала там, в кольце из книг, карт и пергаментов, как жрица на древнем алтаре. Её волосы были заплетены в косу, меч висел за спиной. Она не говорила — просто протянула мне пергамент.

— Имя?

Она кивнула.

Этрик Вельцер. Маг крови. Арбитр Круга. Прямой потомок древней линии. Любит арены. Убил троих, вызванных на поединок. Официально — никогда не проигрывал.

Я сжал зубы.

— Придётся испортить ему репутацию.

— Он ждёт вызова, — сказала Варвара. — Им нужен прецедент. Официальный. Законный. Они хотят уничтожить тебя не войной — словом, пером, судом. Чтобы не осталось даже праха.

Я шагнул к столу, сдвинул карты, отыскал печать своего рода — не герб, не эмблему, а символ, выжженный мной лично. Перстень Пепельного.

— Мы дадим им слово. Наше. Последнее.

Я отправил Лема на Третий балкон — туда, где собираются «смотрящие» от старых домов. И именно оттуда должен прозвучать вызов, чтобы быть признанным всеми кругами власти.

К обеду слух уже обогнал весть. Толпа стекалась к Старой Арене. Зрители поднимались по мраморным лестницам, стража устанавливала порядок. В небе кружили три грифона — разведка Совета.

Я стоял под каменными сводами, внизу арены, рядом с Киром и Варварой. Они молчали. Оба знали, что происходит не просто вызов — это первый шаг к расколу Империи.

На мне были доспехи без герба, только тёмный пепельный узор на груди. Меч висел за спиной, но рука тянулась к другому — короткому, ритуальному.

Кир подал мне свиток.

— Всё по форме. Подписано Арбитражной канцелярией. Секретарь клана Вельцеров лично расписался.

— Значит, не отвертятся.

Я поднялся по лестнице. Под куполом толпа затихла, как перед грозой. Я шагнул в центр арены. Воздух там был иным — будто тянул из тебя всё: страх, ярость, прошлое. Арена требовала голых нервов.

Глашатай начал читать:

— По закону Империи, клан Пепельного вызывает на честный поединок мастера Круга, мага крови, лорда Этрика Вельцера. На кону — честь. На кону — правда. На кону — право быть!

Толпа взорвалась. Не все знали, что именно происходит. Но слово «Пепельный» уже было знаком, который будоражил кровь.

На другой стороне арены появился он.

Этрик. Высокий, сухой, как бамбуе, в чёрном. Его глаза — выжженные рубины. Он шёл, как лезвие. За ним — трое советников. Один нес кинжал, другой — кольцо крови, третий — сосуд с алой жидкостью.

Он остановился напротив меня.

— Твоё слово. И твоя смерть, — сказал он спокойно.

Я улыбнулся:

— Моё слово — последует за твоим стоном.

Глашатай объявил:

— Завтра. Первый час после заката. На этой арене. Бой до отказа одного из участников или до первой смерти.

Этрик не ответил. Только посмотрел на меня, будто вглядывался в моё сердце. А потом медленно провёл пальцем по сосуду — и изнутри вспыхнула кровь.

— Пламя тебя не спасёт, Пепельный. Я сожгу тебя изнутри.

Я наклонился ближе, почти касаясь его лица:

— Я давно мёртв. Тебе придётся убивать меня заново.

Он ушёл первым. За