Обитель Серебряных Волн - Владимир Сергеевич Василенко

со временем покорённые народы тоже переняли у них эту привычку. Однако само это слово — и не ксилайское, и не из современного языка алантов. Оно — из древнего языка и-лу, приписываемого вымершим предкам алантов, ещё не извращённым пристрастием к эфиру. Знаешь, что оно означает?

Я вопросительно поднял брови.

— Убежище, — ответил старик. — Аланты верят, что этот мир был создан расой и-лу, спасавшейся от большого бедствия в своём мире. И-лу создали всё — и океан, и континенты, и всех населяющих их существ, разумных и неразумных. Жили здесь какое-то время. А потом ушли. Однако аланты верят, что можно последовать за ними и вернуться в изначальный мир. Именно ради этого они готовы играть даже с силами хаоса.

— Хм… И вы как думаете? Это всё правда, или просто легенды?

Ксилай лишь лукаво улыбнулся.

— Тебе лучше знать. Это ведь ты пришёл из-за барьера.

Глава 9

Капля за каплей

Кап…

Я сижу в позе лотоса на дне неглубокого каменного колодца — вода доходит до середины груди. Она почти неподвижна, по её поверхности прокатывается лишь мелкая рябь. И, как бы я ни старался, мне не удаётся добиться полного её покоя.

Кап…

Тяжелые капли примерно с равным промежутком падают мне на голову с приличной высоты, разлетаясь мелкими брызгами по голове и плечам. Сосредоточиться на медитации адски трудно. Да что там говорить — даже просто сохранять неподвижность стоит огромных усилий. Правда, сейчас, на энной попытке, я хотя бы продолжаю сидеть. Поначалу-то меня не хватало надолго — я вскакивал, матерясь и тряся головой.

Кап…

Кажется, каждая капля становится всё тяжелее. Это уже не вода, а расплавленный свинец какой-то, только почему-то холодный. И бьёт он чётко в одно и то же место на темечке, будто пытается проточить отверстие в черепе.

Кап…

Да это издевательство какое-то! Вообще, как я слышал, в древности это было изощрённой пыткой, способной свести с ума. А для местных монахов это всего лишь упражнение на сосредоточенность.

Кап…

А может, Шудэрей просто издевается надо мной? Испытывает моё терпение? Впрочем, я ведь видел, как сам он сидел в этом колодце, не шелохнувшись, добрые полчаса. В чём его секрет?

Кап…

Нет, я снова отвлёкся. Прочь все мысли! Вообще все. Очистить разум. Отрешиться от тела…

Кап…

Удар каждой капли, кажется, пробивает меня всё глубже. Этакий накопительный эффект. Становится уже не просто неприятно, а физически больно. И каждый раз я непроизвольно вздрагиваю, так что по поверхности воды пробегает рябь. А нужно добиться её полной гладкости.

Кап…

Пытаясь сбежать от реальности, сосредотачиваюсь на внутренних энергетических структурах. Скольжу внутренним взором по голубоватым шлейфам меридианов, по центральным крупным узлам, идущим от макушки вдоль позвоночника. Это не те узлы, которые нужно зажигать с помощью Прорыва. По структуре и важности они больше похожи на центральное ядро, только каждый имеет своё назначение. И с помощью учителей Обители я надеюсь выяснить, какое именно.

Кап…

Всего узлов семь. Люйшанцы называют их Средоточиями. Центральное — то, что я уже привык называть Ядром, располагается в районе солнечного сплетения. Три — ниже, в районе пупка, печени и копчика. Ещё три — выше, в ямке между ключицами, в мозгу и на темени. Вот как раз теменное Средоточие мы сейчас и прорабатываем. По словам Шудэрея, оно отвечает за способность управлять своими эмоциями.

Кап…

Сам Шудэрей на этом собаку съел. Его всегдашняя невозмутимость и отрешённость — не просто черта характера, а результат многолетних тренировок. Это помогает и в бою. С помощью особых Техник он способен впадать в боевой транс, полностью контролируя свои эмоции, отключая страх, сомнения и делая разум холодным, как пласт льда.

Кап…

Мне бы сейчас это тоже не помешало. Иначе я вот-вот сорвусь…

Кап…

В течениях Ци я отчётливо вижу, как крохотная частичка воды, устремляясь с высоты, бьёт меня по темечку, отзываясь в теменном Средоточии слабой вспышкой Ци, которая затем проскальзывает вниз по меридиану. Что это? Что-то вроде рефлекса, или…

Кап…

Следующую каплю я мысленно перехватил — так, что энергия её влилась прямо в Средоточие, ухнув туда без всплеска, как профессиональный прыгун в воду. И неожиданно стало так легко и спокойно, что я не удержался от вздоха облегчения и в блаженстве закрыл глаза.

Кап…

Снова поглотил энергию капли в момент соприкосновения с кожей — так, что вспышка прокатилась гораздо дальше по меридиану, слегка подсветив его, и растворилась в Ядре. Самого же удара даже не почувствовал — только приятный холодок, пробежавший по голове и плечам.

Кап… Кап…

Всё изменилось. Каждая капля теперь — словно лёгкий поцелуй, заряжающий меня крохотной но ощутимой порцией Ци. По телу постепенно разливается приятное тёплое ощущение. Я уже не чувствую под собой твёрдое дно колодца, и будто парю в невесомости. Мысли, наконец, тоже очищаются, время будто останавливается. Лишь Ядро работает само по себе, без моих мысленных усилий, вытягивая крохи свободной Ци из окружения и из капающих на макушку капель.

Кап… Кап… Кап…

— Мангуст!

Оклик вызывает лёгкое раздражение, словно сигнал будильника. Я приоткрываю глаза, и первое, что вижу перед собой — поверхность воды, идеально гладкую, как стекло. Поднимаю взгляд выше и смотрю над стоящего над колодцем Шудэрея, скрестившего руки на груди.

— Достаточно. Ты, наконец, понял, что делать.

* * *

— Следующий!

Небольшое замешательство в рядах новичков. Наконец, вперёд выходит Попрыгун. Оглядывается на меня, явно ожидая поддержки, и я ободряюще киваю ему.

Толстенное мокрое бревно — вдвоём еле обхватишь — покачивается в воде, на две трети скрытое в её толще. Канал узкий — по обе стороны от бревна остаётся от силы по метру. Всего один шаг, но сделать его непросто, это я уже по себе знаю.

Фэн, поведя плечами, крепче перехватил учебный посох, развернув его параллельно полу, как балансир. На бревно не ступил, а запрыгнул, и оно тут же провернулось под ним, так что ему пришлось быстро перебирать ногами, ловя баланс. Несколько мгновений — и мальчишка замер, лишь чутко покачивая посохом для удержания равновесия.

— Следующий! — всё тем же равнодушным тоном объявил арбитр — безымянный монах в простом голубоватом одеянии. Как обычно, кто-то из Третьего или Четвёртого круга. Этакие рабочие лошадки. Именно на их плечи выпадает вся возня с новобранцами, а также вся бытовуха вроде готовки еды, уборки помещений, погрузки и разгрузки припасов. Впрочем, совсем уж грязная работа —