Обитель Серебряных Волн - Владимир Сергеевич Василенко

Мы с ребятами с Зелёной скалы в этой иерархии ещё ниже. Мало того, что мы из Пятого круга, так ещё и поступили гораздо позже остальных. А ещё мы чужаки. И местные воспринимают этот факт очень по-разному — от любопытства до ненависти и иррационального ужаса.

Что ж, лишний повод держаться вместе.

На бревно тем временем запрыгнул противник Фэна — худой угрюмый ксилай с такой взъерошенной шерстью, будто его только что спустили в водосточную трубу. Эта физиомордия нам уже примелькалась, поскольку он ещё и живёт неподалёку от нас — за какие-то провинности был поставлен разнорабочим на Тропу Шелкопрядов.

Зовут его все коротким прозвищем Фу, и оно ему подходит на все сто. Вот прям фу, что за тип. На Пятом круге Обители торчит уже несколько лет, в познании Ци продвигается черепашьим темпом. Но при этом пронырливый, пакостливый, подлизывающийся к старшим послушникам. И наверняка стукач.

— Давай, держись, Попрыгун! — сложив ладони рупором, подбодрил брата Кианг. — Задай ему!

Старший Чао и сам заряжен на победу — сосредоточенно сгорбился, вжав голову в плечи, глаза горят в азартном предвкушении. Он уже третий раз на этой неделе встречается на бревне с Фу, и прошлые разы это заканчивалось болезненными тумаками и купанием в морской воде. Фу, каким бы задохликом по местным меркам не был, всё же давно в Обители, и кое-что умеет.

Знаком к началу спарринга, как всегда, послужил глухой удар гонга, который, впрочем, правильнее было бы назвать бубном, поскольку представлял он собой растянутую на жестком каркасе кожу какой-то морской твари.

Противники, правда, не бросились сразу в атаку, а засеменили по бревну, проворачивая его под собой и пытаясь вывести друг друга из равновесия. Это вообще самая распространённая тактика. Попытка провести прямой удар на такой зыбкой опоре часто оборачивается против атакующего — он сам теряет баланс и рискует свалиться. Бревно хоть и здоровенное, и легко выдерживает двух ксилаев, постоянно покачивается, как поплавок, и проворачивается в воде, не давая и секунды простоять спокойно. Даже одному-то балансировать на нём тяжело, а противник вносит постоянные непредсказуемые импульсы.

К моему стыду, мне самому это упражнение до сих пор даётся с огромным трудом, хотя и посвящаю ему не меньше часа каждый день на протяжении уже нескольких недель. В одиночку-то держусь на бревне уже уверенно, но вот спарринг проигрываю почти всегда, и часто до обидного быстро. У ксилаев тут большое преимущество — когти на ногах. У меня же ступни попросту соскальзывают. Я даже всерьёз подумываю соорудить специальные сандалии с шипами на подошвах.

Другие послушники, выстроившись вдоль канала с бревном, подбадривают участников, скандируя их имена и хлопая в ладоши. Команды поддержки сильно неравны — мы, чужаки, держимся особняком, все остальные болеют за Фу, хотя в обычное время его все недолюбливают.

Поединок больше похож на танец или даже на цирковое представление — противники быстро перебирают ногами, вращая мокрое бревно под ногами то в одну сторону, то в другую, балансируя посохами и хвостами, пригибаясь и покачиваясь. Время от времени один из них делает выпад посохом, пытаясь подсечь другого по лодыжке или ткнуть в грудь. Каждый удар — лёгкий, чётко выверенный, поскольку сильный замах сам по себе может вывести атакующего из равновесия, а уж в случае промаха и вовсе почти гарантированно свалишься с бревна.

Попрыгун обычно на этом и прогорает — слишком увлекается атаками, а Фу просто выжидает, ловит его на ошибке и ударом исподтишка отправляет в воду. Однако сегодня, наслушавшись моих напутствий, Фэн Чао как никогда собран и сосредоточен. А недостаток опыта с лихвой компенсирует врождённой скоростью реакции и ловкостью лап. Всё-таки парень талантлив, это и Намира сразу сказала. А в ходе обучения в Обители он начал прогрессировать очень быстро.

Толпа болельщиков взорвалась единодушным встревоженным возгласом — Фу, качнувшись в сторону противника, сделал обманный финт посохом и тут же ужалил коротким тычком в голень. Попрыгун вовремя поджал ногу, но потерял равновесие, и замахал свободной рукой, будто мотылёк с оторванным крылом.

— Держись, Фэн! — в отчаянии сжимая кулачки, громче всех кричала Лилу. В такие моменты их извечные разногласия куда-то рассеивались.

Попрыгун, неожиданно подпрыгнув, крутанулся в воздухе на сто восемьдесят градусов и снова приземлился на бревно, одновременно хлестнув Фу посохом по задней стороне бёдер. Тот, взвизгнув, как прищемивший хвост кот, брякнулся в воду спиной вперёд, едва не ударившись затылком о край канала.

Сам Фэн выпустил посох из рук и отчаянно замахал руками, восстанавливая равновесие. Бревно под его ногами одновременно и просело на один конец, и начало быстро прокручиваться вокруг своей оси. Попрыгун быстро перебирал ногами, чтобы удержаться на нём, но от этого лишь ещё быстрее раскручивал. Кианг и По уже голоса сорвали, подбадривая его, Лилу наоборот замерла, вытаращив глаза и кусая кулак.

— Дер-жись! Дер-жись! Дер-жись!

Каким-то чудом Фэну удалось усмирить бревно, беснующееся под ним, словно бык на родео. Сначала он смог переместиться ближе к центру, а затем и вращение превратить в более контролируемое. И добрые полминуты спустя, которое болельщикам показались вечностью, он, наконец, замер, выставив руки в стороны и выпучив глаза.

Победу его ознаменовал сухой удар кожаного гонга, тут же потонувший в радостных воплях Лилу, Кианга и По. Даже некоторые послушники с другой стороны канала их поддержали. Только Фу, мокрый и злющий, сидел на земле, выжимая полы одежды, и кидал в нашу сторону мрачные взгляды.

Впрочем, долго праздновать не пришлось — спарринги шли своим чередом.

— Следующий! — всё тем же голосом объявил монах и недвусмысленно указал на меня.

Пряча вздох, я подхватил учебный бамбуковый посох и шагнул к бревну.

* * *

— А теперь — шесть чаш, — проговорила Имэй Цзин всё тем же недовольным, почти презрительным тоном. Обвела нас взглядом своих зелёных глаз, сверкающих поверх вуали из морского шёлка. — Кто будет пробовать первым?

— Да она издевается! — шёпотом проворчал Кианг. — Я три-то не могу осилить.

И тут же замер, поджав уши, потому что бакхо с резким, как у птицы, движением шеи обернулась в его сторону. Слух у неё был отменный.

— Шесть чаш — нереально, если не использовать какие-нибудь Техники, — в полный голос возразил Попрыгун.

Он-то, к слову, это упражнение освоил не хуже меня — уже вполне уверенно справлялся с тремя и даже четырьмя чашами. Опять же, сказывался