Обитель Серебряных Волн - Владимир Сергеевич Василенко

В центре зала находился ещё один круглый бассейн диаметром метра три, заполненный мутной белесой водой, похожей на сгустившийся дым, и слегка светящейся изнутри. Края его были приподняты над полом, и к ним вели три кольцевых ступени.

Вода в бассейне была совершенно неподвижна всё то время, что я здесь находился. Поэтому я невольно вздрогнул, когда поверхность её вдруг бесшумно всколыхнулась, и показался мастер Вэй. Он, судя по всему, поднимался по ступеням винтовой лестницы, уходящей в глубь этого колодца. Выбравшись наружу, старик поприветствовал меня благосклонным кивком.

Одет он был так же, как во время нашей первой встречи, причём, хоть и вылез только что из воды, с одежды не упало ни капли. Впрочем, это не то место, где нужно удивляться подобным чудесам.

— Мангуст приветствует почтенного мастера Цзяна Вэя! — поклонился в ответ я.

— И Цзян Вэй рад снова видеть Мангуста в добром здравии. Но обойдёмся без церемоний. Я устал от них за все эти годы. Однако не могу позволить себе слишком приблизить к себе кого-то из учеников. Это тут же вызовет массу нежелательных последствий. Прежде всего для того, кого сочтут любимчиком.

Ну да. А чужака и подставить не жалко.

— Понимаю вас, мастер.

— Тогда не откажи мне в простой беседе за чашечкой травяного настоя. И, может, пару партий в люй-до?

— Да, конечно, мастер. Но вам придётся сначала объяснить мне правила.

Мы расположились за небольшим квадратным столиком у стены — невысоким, с двумя циновками для сидения по разные стороны от него. Поверхность стола была расчерчена на одинаковые квадратные клетки, не закрашенные, но с заметными утолщениями на пересечении линий. В канавках по сторонам поля лежало множество одинаковых отполированных камней размером с монету. Двух цветов — чёрного с прожилками и лазурно-голубого.

«Люй-До» в дословном переводе означало что-то вроде «море и твердь» или «прилив и скалы». Правила оказались довольно простыми и напоминали игру го — тоже нужно было поочерёдно выкладывать камни своего цвета на доску, составляя из них цепочки, чтобы захватить как можно больше пространства. Но, как это часто бывает с такими играми, выглядит-то всё просто, но в процессе вскрывается масса подводных камней.

Но новичкам везёт. А мастеру Вэю, похоже, и правда последние годы не с кем было практиковаться. Играл он, конечно, за Воду, и потихоньку теснил меня к краям доски. Но сопротивлялся я вполне достойно, игра шла почти на равных.

Я и сам не заметил, как втянулся. Прихлёбывая из пиалы горячий ароматный напиток, мы с мастером следили за разворачивающейся на доске ситуацией и параллельно беседовали на самые разные темы. Старик умел слушать, да и рассказчик из него был хороший. В итоге мне невольно вспомнились наши встречи с Вэйюн Бао, моим бессменным наставником и другом. И сердце тоскливо сжалось от ностальгии.

Где ты, мой первый учитель? Жив ли? Суждено ли нам встретиться вновь? Я через многое готов пройти ради этого.

— Кажется, ты загрустил, Мангуст?

— Да так… Просто вспомнилось кое-что. Мы с моим учителем тоже иногда проводили время за похожими играми. Хотя чаще, правда, упражнялись с боевыми посохами.

— Увы, я уже давненько не беру в руки оружие, — мастер Вэй с некоторой тоской взглянул на свой посох, висящий на почётном месте в золочёных держателях.

Он был необычной формы — не симметричный, сделанный из какого-то светлого, почти белого материала, сплошь покрытого затейливой резьбой, на концах — неровный, словно обломанный. И явно зачарован — даже с расстояния в несколько метров я чувствую скрытое в нём Плетение.

— Не сочтите за наглость, но… Я слышал, что бакхо высоких ступеней способны очень на многое. И даже отодвинуть дыхание самой смерти…

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Как же я, глава Обители Серебряных Волн, довёл себя до столь плачевного состояния?

— Ну, может, не так грубо…

— Но так и есть. Ни к чему играть словами. Несколько зим назад я… допустил ошибку. Хотя, пожалуй, это не совсем верное слово… Лучше скажу так: я пошёл на риск. И он, к сожалению, не оправдался.

— Неудачный Прорыв?

— Блестящая догадка, — усмехнулся старик. — Или же до тебя уже дошли слухи об этом моём промахе.

— Если честно — да, на Лунных тропах об этом поговаривают. И мы уже достаточно обжились там, чтобы и до нас дошли эти слухи. Но что конкретно случилось? Всё настолько плохо?

— По меньше мере, я жив, — пожал он плечами. — Однако, увы, на пятую ступень я не перепрыгнул. А напряжение сил во время той попытки здорово подкосило моё тело. Я пытаюсь восстановиться, но это занимает куда больше времени, чем я думал.

— Не помогают даже Техники и алхимия? У вас ведь тут довольно богатый арсенал стихийных растений…

Мастер Вэй грустно усмехнулся.

— Когда повреждены сами меридианы — не действует ни то, ни другое. И иногда, увы, раны неизлечимы. Но пусть моя история будет тебе предостережением. Ты не обманул меня, когда сказал, что быстро учишься. Но как бы эта спешка не сыграла с тобой злую шутку.

Я понимал, на что он намекает. Мне понадобилось больше двух недель усиленных медитаций в Зале Зеркальной воды и возле Кораллового колокола, прежде чем я снова попробовал открывать новые Узлы. А ещё мне удалось разжиться флаконом эссенции из Пирамидального гриба — одного из стихийных растений, выращиваемых в Сокрытых садах. На вкус — дрянь редкостная. Но её каждый день по паре глотков принимают, пожалуй, все послушники Обители, начиная с нижних Кругов. Якобы это способствует укреплению меридианов и всех семи Средоточий. Может, конечно, и плацебо, но я уже через пару дней приёма заметил, что Ядро и правда стало расти чуть быстрее.

А ещё я, послушав советов Шудэрея, немного подкорректировал свою технику Прорыва. Точнее, подготовку к ней, сопровождая теперь каждую попытку определёнными подготовительными ритуалами. Это похоже на некую репетицию, в ходе которой я перед самим Прорывом сначала прогоняю по выбранному узлу пробную волну Ци, как бы оценивая его на прочность. В итоге каждая попытка теперь занимает больше времени и требует больше Ци. Зато Прорыв получается менее болезненным и менее рискованным, потому что мне проще стало оценивать вероятность успеха.

— Я действую гораздо осторожнее, чем