Патриот. Смута. Том 5 - Евгений Колдаев

— Да, воевода, но… Кха. Прости за сомнения. — Он кашлянул, протянул хрипло. — Думаешь, они согласятся?

Приказы не обсуждаются. Но тут случай особый. Все же

— Да, согласятся. Нас больше, в их стане распря. Ты видишь, как они готовятся к бою? — Я усмехнулся. — А поединок, старая традиция.

— Они не лыцари. — Усмехнулся Яков. — Это казаки, а не ляхи. И воевода их казак.

— Он согласится. У нас его сын.

Это было отличным исходом ситуации, настолько замечательным, что, пожалуй, было сопоставимо с моментом нахождения мной креста в священном месте. Божественное проявление, ни больше ни меньше. То, что этот мальчишка явился сам. В наши руки. О чем он думал? Стать героем? Показать отцу, что может решать проблемы.

Ох уж этот юношеский максимализм. Или он видел, что отец запаниковал, никак не может принять решение. И, начал действовать сам. Лихо, но глупо. Делать можно что-то, только понимая шансы на успех. А здесь — мы могли убить его на подходе. Но, повезло так повезло.

Господи, может ты все же есть? И ты…

А да, не о том я думаю. Мне предстоит бой.

Трое во главе с Яковом под белым знаменем отделились, двинулись от наших рядов к их становищу. Дошли без проблем. Замерли. Противник не атаковал. Прошло несколько минут. Никакой замятни, стрельбы и прочих нападок на парламентеров не последовало. Там их кто-то встретил, и они вскорости развернулись обратно.

Двинулись неспешно.

А воинство елецкое как-то расслабилось. Видно было, что люди переглядывались, топтались, ряды в которые они худо-бедно встали, ровно не держали. Оружие опускалось. Как будто строю роздали приказ — «Вольно».

Согласен воевода, деваться некуда. А бойцы и рады. Не хотят они воевать, ни со мной и ни с теми людьми, которых я веду. Смысла не видят. И верно это.

Я перевел взгляд на правый берег. В этот момент мои тамошние силы выходили на позиции. Надеюсь, Тренко понял все верно и не начнет штурм без сигнала. Конница там строилась на фланге, вперед выступала стрелковая пехота. Подтягивались возы. А на них у нас имелись пушки. Это бы стало сюрпризом для защитников.

Интересно — есть ли артиллерия у них, и кто бы выиграл эту дуэль.

Смотрел на все это и понимал. Хорошо бы дело решить миром. И вроде бы все к этому шло. Кровь одного человека лучше, чем жизни сотен. Здесь и думать не нужно.

Яков вернулся, улыбнулся невесело, проговорил:

— Он согласен. Кха. Скоро будет. Сам Белов и двое сопровождающих.

Я кивнул.

— Пантелей и Богдан со мной. Мальчишку прихватите.

Толкнул коня сапогами и неспешно двинулся вперед. Нужно найти удобное место, занять его и поджидать там воеводу. Биться будем пешими, по всем правилам.

Местечко мы нашли вполне хорошее и знаковое.

Посреди холмистой равнины, на склоне взгорка, росла дикая яблоня. Вокруг нее было много поросли, но слева, чуть ближе к реке проплешиной возвышалась вершина этого холма. Скорее всего — курган какой-то древний. Недалеко журчал небольшой, но звонкий ручеек. Выходило, что и от наших позиций, и от недружных рядов елецкого воинства отделено это место примерно на равном расстоянии. Да, чуть ближе к талицким бродам, а не к нам, занявшим довольно хорошие позиции на подходе. Но тут и ошибиться несложно, когда на глаз расстояние меряется.

Мы были первыми.

За спиной моей Пантелей держал знамя, которое трепетало и развевалось на ветру.

Я смотрел на елецкие ряды. Готовы ли эти люди биться? Что-то подсказывало мне, что нет. Явление мальчишки — вряд ли только его глупость. Он видел что-то. Что-то понял. Не скажет, это точно. Юношеский максимализм не позволит. Раз примчался убивать меня, то что-то услышал. Почувствовал, что отец дал слабину, решил взять все в свои руки, доказать делом, что уже не маленький. Что достоин. Для этого времени — он уже воин. Так-то похвально, только глупо вышло.

Хотя не ведая того, что творит, спас сотни жизней.

Наконец-то елецкое воинство прошло в движение. Волной перекатывалось, головы вращались, сумятица небольшая пошла. От рядов противника отделилось трое всадников. Шли без знамени, не спешили.

— Смотрите в оба, чтобы еще двое не удумали чего. — Сказал я Пантелею и Богдану. — Должен быть честный бой.

Глянул на мальчишку пристально. Обратился к нему, сидящему на четвертой лошади, привязанному к седлу вообще связанному, чтобы не чудил и не удрал.

— Надеюсь, твой отец, человек чести. — Улыбнулся.

Парень уставился на меня злобно. Его трясло, и выглядел он очень бледно. Еще бы — эмоции, адреналин, юный организм с трудом справлялся с тем потоком всего, что с ним сейчас творилось. А ты думал раз и готово? Нет, такие дела так не делаются.

Они приближались, расстояние сокращалось. Метров с пятидесяти я поднял руку, выкрикнул.

— Пешими, на саблях!

— Воевода, а что, если они решат стрелять? — Спросил Богдан, приподняв бровь.

Говорил негромко, смотрел на подъезжающих.

— Вы должны выстрелить первыми. Но только не в воеводу. Этот человек мой. Он должен пасть от моей руки. На глазах у всего войска.

— Ясно. — Он чуть поудобнее сел, руку положил на кобуру своей аркебузы.

Пантелей сидел молча, смотрел пристально. Я знал, что этот человек, несмотря на свои габариты достаточно ловок, чтобы успеть выхватить оружие. К тому же от него не ожидают такой прыти, это уж точно.

Тридцать метров.

Я следил за их руками и оружием.

— Белов! Кто из вас⁈ — Выкрикнул.

В ответ тишина.

Один из них — недавний знакомец Волков. Слева. Еще один средних лет крепкий мужчина, справа, чуть в стороне и сзади. Задумал чего? Глаз да глаз за ним. Хотя и за бывшим моим пленником тоже приглядеть надо. Злой, обиженный, даже если плана у них подлого какого нет может дурь совершить на эмоциях.

И по центру.

Уверен воевода именно он — одетый в кольчугу или панцирь, с такого расстояния не разобрать. Высокий, даже, можно сказать, долговязый. Руки длинные, но вряд ли это будет проблемой. Хотя в поединке надо это учесть.

Глаза щурит, лицо точеное, холодное, сам напряжен до предела.

Снаряжен хорошо. Помимо металлического доспеха ладные ножны с доброй саблей, кинжал. Пара пистолей на перевязи. В кобуре седла — аркебуза. На голове шапка красная, бархатная, черным мехом отороченная. А за поясом еще и чекан.

Странно, вроде бы признак атаманства,