Благие негодники - Фаусто Грин

Проходящие мимо люди умилялись такому зрелищу и, думая, что перед ними настоящее уличное представление, даже кидали девочке монеты – самые настоящие деньги, которые так нужны были ее родителям.

Закончив танец, юная госпожа М. подошла к своему плюшевому зрителю.

– Ты видел, месье Урс, видел?! Я в себя уже давно не верю, не верю, что буду балериной, а ты и они, кажется, поверили…

И в тот момент она услышала одну-единственную фразу:

– Если ты в себя не веришь, значит, я буду тем единственным, кто верит в тебя.

Больше медведь не произнес ни слова, но девочка посчитала, что это знак, и решила во что бы то ни стало вернуться к танцам.

С тех пор медведь и госпожа М. были неразлучны. Девочка ставила медведя на мостовую и начинала перед ним танцевать. Медведь раскачивался из стороны в сторону, довольный, неуклюже хлопая меховыми лапами в ладоши. Он сидел в сторонке, когда она танцевала на улицах и заработала первые деньги на собственные пуанты, он сидел в сторонке, когда она танцевала для поступления в балетную школу. На первый просмотр у нее с собой были пуанты и этот огромный медведь. Девочки показывали на нее пальцем, смеялись и перешептывались за спиной, но какая разница, если для одного зрителя танцевать было не менее почетно, чем для нескольких десятков.

Она танцевала, а месье Урс верил.

Бывало, подолгу сидела она, горько всхлипывая, отдирая стертую кожу, сломанные ногти, а медведь грустно смотрел на ее измученные ноги и даже пытался подуть, чтобы было не так больно. И девочке в тот момент действительно становилось чуточку легче.

Жизнь медведя превращалась в череду запоминания новых удивительных слов: Relevé, Plié, jeté passé, еchappé, Balancé, Attitude… даже когда месье Урс не видел свою хозяйку, он точно мог представить, как именно она танцует.

Но каким бы талантливым человек ни был, одного таланта порой бывает мало. А человеку нужен кто-то еще, кроме игрушки и родителей, кто отчаянно верил бы в него.

Так и случилось с госпожой М.: ее, как и всех людей, посетил тот час, когда человек навсегда расстается с игрушками и верой в волшебство. Высшим проявлением волшебства становятся новые чувства, и лишь в них человек начинает отчаянно верить.

Арман был из тех учителей танцев, которые пользовались своей красотой и положением, дабы кружить головы юным дарованиям, изматывая их и сводя с выбранного пути. Побывав в сетях Армана, девушки в балет старались не возвращаться, или же сам господин Арман не давал им такой возможности.

Однажды госпожа М. пришла домой и не взяла медведя на вечернюю репетицию. И на следующий вечер все повторилось. Со своим плюшевым другом не делилась она больше секретами, и это был самый мрачный период в их жизни.

Медведь стоял на зеркальном столе и покрывался пылью, как люди покрываются сединой, и чем больше пыли было на его ворсинках, тем больше волшебства он терял.

Когда он почувствовал, что в него больше никто не верит, и рассудок почти оставил его, случилось чудо. Горькое, но а какими чудеса еще бывают?

Госпожа М. вернулась домой, тушь стекала с ее глаз причудливым рисунком. Первым делом она швырнула о стену свои любимые пуанты, и те поглотила пыль подкроватья… Репетиции, обещания Армана о месте примадонны, репетиции, Арман, обещания, мечта, до которой можно было уже достать рукой, и…

Ошибка. Людям так отчаянно хочется найти кого-то среди своих, кто бы в них верил. И именно люди лишены этой безграничной веры, которую ждут от других.

Очевидно, что для Армана девушка была «одной из», а в «одну из» верить, как вы понимаете, сложнее, чем в «единственную». Да и, собственно, зачем?

Плакала госпожа М. несколько недель, иногда под вечер выходила из дома, возвращалась ночью, и месье Урс чувствовал этот жуткий разящий запах уличных виноградных духов, которые подменяли воздух в комнате.

В один из таких дней из самых последних сил он хлопнул в ладоши и упал, обрушивая за собой бусы, пудреницу и какие-то булавки. Госпожа М. вздрогнула. Она встала с кровати, подошла к беглецу и аккуратно взяла в руки, рассматривая, словно в первый раз. Она отряхнула его от пыли. Медведь жалобно охнул.

– Ты тоже в меня не веришь?

Но по глазам Медведя было видно одно: он все еще верил.

Маленькие кусочки прошлого, воспоминания всех парижских улочек и мостовых сплетались между собой, приводя ее к этому самому моменту. Здесь и сейчас был тот, кто всегда в нее верил. Может быть, потому, что это была его судьба, а может быть, потому, что ее отчаянное желание вновь рождало волшебство и оживляло его.

Так или иначе, следующим утром госпожа М. достала из-под кровати свои пуанты, подшила, взяла Медведя и отправилась танцевать на мостовую.

Там ее приметила одна женщина, чьей славе балерины завидовали многие, а ей не было никакого дела до своей славы. Она просто любила балет. Забрав девушку под свою опеку и в ученичество, в самый первый день их занятий она сказала лишь одно:

– Танцуй всегда только для него.

И доброжелательно помахала медведю, выглядывающему из сумки.

Так госпожа М. и делала. Каждый свой танец с того момента она действительно танцевала для игрушки. И с каждым ее танцем медведь будто оживал. То кивал одобрительно. То прикрывал лапами плюшевую голову, когда госпожа М. танцевала из рук вон плохо.

И уже за год девушка начала свое триумфальное восхождение в балете, на радость своей наставнице и на зависть стареющим примам и многим другим.

На генеральной репетиции наставница госпожи М. довольно громко обсуждала ошибки своей ученицы с медведем. Остальные же присутствующие в зале были слишком вежливы и слишком неволшебны, чтобы слышать, что медведь отвечал.

«Лебединое озеро» прогремело на весь Париж, потом на всю Европу, СССР и даже удостоилось приглашения за океан. Госпожа М. стала той, кем мы ее запомнили. Месье Урс был с ней на каждом выступлении. И даже в тот вечер.

Старушка вышла на сцену Гранд Опера. Руки ее подрагивали, но в движениях была удивительная грация. Зал был пуст, только приглушенный свет и местные легенды были свидетелями того вечера. Пока госпожа М. завязывала пуанты, медведь деловито перебирался со сцены в зрительный зал. Вот сколько волшебства впитала в себя эта игрушка! Он стал не просто говорящим, он даже начал передвигаться!

Месье Урс залез в одно из зрительских кресел и ждал. Музыки не было. Госпожа М. поклонилась, дрожь в ее старческих руках пропала. Она танцевала.