Благие негодники - Фаусто Грин

А в ту ночь, засыпая, она положила медведя рядом с собой, как давным-давно в детстве, и ему казалось, что он видел всю ту же детскую счастливую улыбку.

* * *

В ясную погоду с Пер-Лашез открывается такой вид, будто весь Париж у ваших ног, а после дождя с этого холма вместе с дымкой несутся в город бесчисленные запахи цветов. Глициния и розы уводили меня вглубь каменных лабиринтов. И там я встретил его. Мокрый медведь, окруженный морем самых разных цветов. Он спал у каменной плиты.

– Привет, старичок.

Месье Урс попытался открыть глаза, отгоняя сон, из которого его похитил мой голос.

– Это не похоже на мостовую, – грустно сказал он.

– Да…

– Она больше никогда не будет танцевать…

Я промолчал, присел на корточки и протянул ему руку.

– Конечно, но ты не перестанешь от этого в нее верить.

Конец интерлюдии

Креветки на сковородке зашипели, а затем Двадцать Третий легко пересыпал золотистый деликатес в большую тарелку, полил винным уксусом салат, и мы приступили к трапезе. Оказалось все более чем съедобным. Видимо, в аду черти долго стоят у котлов, иначе как объяснить, что этот паршивец так вкусно готовит?

За едой делились историями. Мы с Максом вспоминали Россию, и какой-то частью себя я даже понимал, что немного соскучился. Макс, в отличие от меня, мог вернуться когда хотел, во Франции он жил по рабочей визе. А у меня был приход, который лучше бы надолго не бросать. Печалило и то, что после моей громкой смерти меня, скорее всего, из Нюрнберга переведут. Возможно, даже на другой континент.

После трапезы мы выпроводили Макса и принялись планировать наши дальнейшие шаги. Однако наши обсуждения прервал таракан, который демонстративно пробежал по столу, уворачиваясь от ударов Двадцать Третьего, и запрыгнул на руку Рене. Затем взобрался на плечо и зашевелил усами у его уха, словно что-то рассказывал. Вампир внимательно слушал, как вдруг его глаза расширились, и могу поклясться, что у него чуть не отпала челюсть. Художник аккуратно погладил таракана по жестким надкрыльям, спустил его на пол и сказал:

– Господа. В Сен-Этьен час назад произошло двойное убийство. Убиты местный священник и молодая вампирша.

– А, ну вот и планы, – подытожил Двадцать Третий.

Аркан X

Ночные бестии

голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли

Быт. 4:10

Капелла Сен-Этьен располагается в туристической части Парижа, рядом с Сорбонной и Пантеоном. Даже ночью там кипит жизнь. Когда мы добрались до места, вокруг уже было полно полицейских.

– Очаровать их? – спросил Рене, наспех считая количество людей, которое должно попасть под воздействие его вампирских способностей.

– Может, лучше я подчиню их волю? – предложил Двадцать Третий.

Это был хороший план, как нам проникнуть внутрь капеллы, однако рядом со входом я увидел знакомое лицо: стройный мужчина, ростом выше среднего, на вид за тридцать пять, с глубокими мимическими морщинами, выразительными темными глазами, густыми бровями, украшающими высокий лоб, и черными волосами. Я не помнил, как его зовут, но точно видел среди экзорцистов.

Пока я, напрягая извилины, вспоминал, где я видел этого типа, к нам направилась женщина в полицейской форме, чтобы отогнать от места преступления, но к ней шагнул один из ее коллег и жестом показал, что нас можно пропустить.

– Этот полицейский под действием чьего-то приказа, – заметил демон. – Будьте осторожны. Тут вообще что-то не то с энергетикой.

Я никогда не видел Двадцать Третьего таким настороженным. Мой знакомый экзорцист закончил общаться с полицией и подошел к нам.

– Отец Николас, приятно видеть вас в добром здравии, – сказал священник. – Слышал, что с вами произошел несчастный случай.

– Слухи преувеличены, – улыбнулся я, понимая, что до сих пор понятия не имею, что именно сказала Иоанна о моей смерти остальным. – А вы здесь каким боком?

– Я служу в Сен-Этьен, когда не работаю в Сорбонне. – Мужчина явно догадался по выражению моего лица о тщетных попытках вспомнить, как его зовут, однако не спешил приходить мне на помощь, явно наслаждаясь моей неловкостью. – Отец Клод, как в книжке, – улыбнулся священник.

И тут я наконец вспомнил его. Мужик с придурью, не иначе. Только не с той, которая у меня – способностью видеть мистических существ, а с такой, что он как-то слишком уж часто шутил про то, как похож на героя романа Гюго. Чуть ли не считал себя им. Ага, щаз, вот только оживших героев литературы мне тут не хватало. Нет уж, спасибо.

Мы пожали друг другу руки, а когда он коснулся ладони Двадцать Третьего, у меня сердце начало уходить в пятки. Если сейчас он почует демона, что мы будем делать? Но, к счастью, ничего не произошло.

– Отец Клод, что здесь случилось? – спросил я.

– Если кратко: девушка убила священника. Почему умерла она – неизвестно, явных признаков насилия нет. Увезут вскрывать.

– Ребята, можно вас на минутку? – позвал Рене. – И вас, отец Клод, тоже.

Мы отошли от полиции.

– Отец Клод, вы экзорцист, следовательно, знаете про Пять постулатов противодействия магическим тварям. Согласно поправкам к пятому пункту, твари, обратившиеся к Господу и не представляющие опасности для людей, не подлежат уничтожению. Я вампир. А еще я праведный католик. Мессы по воскресеньям, исповедь раз в месяц, причастие…

Экзорцист приподнял бровь и расплылся в саркастической улыбке, но кивнул Рене, чтобы тот продолжал.

– Так вот, девушка, что умерла, Лора, не вредила людям. Она вампир из уважаемой семьи, они все стоят на учете и участвуют в охоте на опасных тварей.

– Юноша, эта девушка не может быть вампиром. После окончательной смерти вы рассыпаетесь в прах. Возможно, вы ошиблись.

– Дайте я посмотрю, пожалуйста, – Рене взглянул на экзорциста совершенно собачьими глазами.

Двадцать Третий насторожился. Я даже заметил, что на миг его глаза блеснули золотым цветом.

В этот момент к нам, опираясь на трость, подошел начальник полиции: коротко стриженный мужчина в длинном бежевом плаще, как у Коломбо, и берете. Он очень странно посмотрел на Двадцать Третьего, затем на нас всех. Я попытался почувствовать, кто стоит передо мной, но не смог.

– Господа, Мишель Нобель, французская жандармерия, чем могу помочь? – спросил мужчина.

– Это отец Николас, отец Карл и месье Рене – отцы так же, как и я, работают в специальном отделе,