Лордария – Королевство восьми островов - Филипп Владимирович Краснов

поте лица, и углубились в золотодобычу с таким упоением, что не заметили как безумие, уже давно витавшее над нашим, становившимся всё меньше и меньше отрядом, начало принимать форму. Точнее оно ворвалось внутрь уже готовой телесной оболочки.

Джерхолд перестал извлекать из стены драгоценные камни. Я заметил это не сразу, и хоть в моём утомлённом мозге и появилась некая тревожность, я с лёгкостью отмахнулся от неё, скинув все волнения на перенапряжение, вызванное последними событиями. Но если честно признаться, я был так поглощён золотыми слитками, изумрудами, рубинами, алмазами и сапфирами, что даже если бы мог, всё равно не обратил бы внимание на то, что самый сомнительный член нашего отряда, который каким-то чудом дошёл с нами до самого конца, сошёл с ума.

Ещё несколько минут, словно борясь с собой он, наконец, принял решение, и, вскинув кирку над головой, бесшумно ринулся на меня. Казалось ещё секунда и моя слепая алчность станет гибельной, но, к счастью, за странным поведением хета уже несколько минут наблюдал капитан. Он не понимал резкую перемену в его действиях, и поэтому решил проследить за ним. Хвала Магусу, его моментальная реакция спасла мне жизнь.

В несколько прыжков капитан преодолел разделявшее нас с ним расстояние и в последний момент своим клинком преградил кирке путь к моему затылку.

– Что ты творишь, ублюдок? – что было мочи заорал он на Джерхолда.

Удивлённый тем, что его удар парировали, хет сделал шаг назад, и только тогда, быстро развернувшись, я увидел его перекошенное страшное лицо. Джерхолд выглядел как очередное чудовище, выплюнутое недрами острова для того чтобы испытать нас. Как будто подтверждая мои слова, он издал нечеловеческий рёв, а затем срывающимся голосом прохрипел:

– Это мои сокровища! Здесь всё моё, вы, – обведя нас троих безумным взглядом, он утробно рассмеялся, – уже мертвы, никчёмные, слабые выродки, вы навечно останетесь гнить на этой земле!

Брызжа слюной, словно дикий пёс он протяжно взвыл и кинулся в атаку, капитан встретил его во всеоружии. Когда они столкнулись, мы с Этьеном каждый со своей стороны ринулись ему на помощь, но Вигмар резким жестом приказал нам не вмешиваться, бросив коротко:

– Не лезьте парни, я сам с ним разделаюсь.

Сейчас я понимаю, что нам нужно было вмешаться, нужно было навалиться на хета втроём, и, вероятно, тогда наш отважный капитан был бы сейчас жив. Но тогда мы подчинились его приказу, вера в победу этого отважного человека, который всю дорогу к сокровищам поддерживал в наших телах боевой дух, была настолько сильной, что я даже не допустил варианта того что он может проиграть. Впрочем, он ведь и не проиграл, даже наоборот он первым, выбив из руки Джерхолда кирку, пронзил его клинком, и лишь потом, посчитав, что его враг убит, он имел неосторожность повернуться к нему спиной. Хету хватило мгновения, чтобы из последних сил вынуть из-за пояса нож и по самую рукоять вонзить его в спину капитана. Затем он, напоследок злорадно ухмыльнувшись, упал на влажные чёрные камни подземелья, и его гнилое сердце замерло навсегда.

Вигмар же пытался бороться со смертью ещё полчаса, но рана оказалась слишком серьёзной, а отсутствие у нас нужных лечебных снадобий свело всего его попытки выжить на нет. Капитан умер, оставив нас с Этьеном вдвоём решать свою судьбу.

***

Не имея возможности похоронить Вигмара, мы сожгли его тело (труп же Джерхолда мы оставили на растерзание подземным чудовищам), а затем, взвалив на плечи мешки с золотом и драгоценными камнями, продолжили свой путь.

О том чтобы вернуться назад не шло и речи. Во-первых, на обратном пути нас поджидал циклоп, а во-вторых, по моим подсчётам, двигаясь дальше вперёд, мы должны были (если, конечно, остался ещё хоть один не заваленный камнями выход) выйти на поверхность гораздо южнее того места, где на нас напал иног, а следовательно это уменьшило бы наш путь до корабля.

Отныне я не буду разделять эти записи по дням. Я всё равно уже давно сбился с их счёта, да и теперь, когда нас осталось лишь двое у меня едва ли будет много времени вести хроники, ведь если мы хотим живыми добраться до побережья, двигаться нужно будет быстро и скрытно, почти не делая привалов и не разжигая костров. Отряд в двадцать человек мог сразиться почти с любым монстром, два же человека были бессильны против даже самого слабого из них.

Наконец мы выбрались из подземелья. Мои надежды сбылись, через некоторое время, которого было скорее больше чем меньше, мы попали к развилке, из которой в разные стороны уходили четыре туннеля, не став долго думать, мы выбрали самый восточный из них, и вскоре шествуя по нему, оказались на поверхности. Вперёд к побережью!

Силы тают. День сменяет ночь, а мы всё идём и идём. Вопреки всем надеждам наше продвижение едва ли можно назвать быстрым – обилие встречающихся на пути чудовищ, заставляет нас буквально каждые несколько часов замедлять шаг, прятаться, а иной раз и вовсе менять направление.

Едва не стали добычей гаргуйла – каменного монстра, похожего на летучую мышь, увеличенную десятикратно и сошедшую в реальность из самых жутких богомерзких снов. В последний момент мы скрылись в пещере, и он пролетел мимо.

Этьен стал совсем плох. У нас почти закончились припасы, и вероятно из-за отвратительного питания он подцепил лихорадку. Я взял на себя всю ношу. По моим подсчётам мы прошли уже половину леса Магрод.

Мой друг держится, но без надлежащей помощи у него нет ни единого шанса. Где же это проклятый берег?

Этьен умер, издав свой последний вздох тогда, когда я вынес его на побережье. Корабля нигде нет, я нашёл лишь разрозненные куски, некогда точно бывшие его обшивкой. Я не знаю что делать.

Эта запись будет последней. Надежды нет. Я уверен, что корабль с находившимися на нём двумя эгондами уже давно кормит морских чудовищ. Я собрал остатки его обшивки и из нескольких мотков верёвки, что завалялась в моих пожитках, сделал небольшой плот. Стоит ли говорить… а всё равно это уже ничего не изменит. К своему стыду мне пришлось снять одежду с моего мёртвого друга, я разорвал её на несколько частей и, соединив со своей, сделал ужасное подобие паруса. Я уместил на плоту все сокровища, которые смог донести до берега, вместо еды, которой не осталось, взял кору деревьев и несколько видов, если верить запискам профессора, неядовитой травы. Воды у меня остался один бурдюк.