Зловещие топи - Виолетта Орлова

Беглецы нерешительно приблизились к тренирующимся и встали напротив них, как бы отдавая себя на их суд. Оба выглядели виноватыми и растерянными, казалось, они не предполагают, что делать дальше.

Оделян, оправившись от удивления, выступила вперед и грозно воззрилась на провинившихся.

– Где. Вы. Были? – с убийственной отчетливостью проговорила она в полной тишине. Азор уныло переглянулся с Жабой и сделал нерешительный шажок в сторону Оделян. Артур отметил, что у того расцарапана щека, и с нее свисает почерневшая кожица, будто кто-то когтями драл ему лицо.

– Госпожа Лян, я бы хотел признаться кое в чем. Вернее, мы оба хотим признаться, – своим приятным звучным голосом начал незадачливый беглец. Клипсянин напрягся всем телом.

– Говори, – вполне благосклонно вымолвила Одди, чуть наклонив свою прекрасную голову. Никто не усмотрел никакого противоречия в том факте, что провинившийся обратился к девушке напрямую, а не к учителю; ведь, исходя из иерархии Доргейма, именно она была здесь главной.

Азор, запинаясь, продолжил:

– Ни для кого не загадка, что я нахожусь в Доргейме уже очень долго. Я отлично знаю здешние края и вполне привык к болотам. Еще в самом начале заточения мне пришла в голову интересная мысль – а что если попробовать извлечь некоторую выгоду из моего пребывания здесь?

– Это разве как-то относится к делу? – строго перебила его Оделян. Азор немного подумал и нехотя кивнул.

– Хорошо, продолжай.

Снова у Артура в голове мелькнуло подозрение, что девушка испытывает к Азору нечто сродни симпатии.

– И я кое-что придумал. Пользуясь своей безупречной внешностью и прекрасными манерами, я втирался в доверие к новичкам, все досконально узнавал про них и, если оказывалось, что ловкач припрятывал во время шмона ценные вещи, я предлагал ему побег. Разумеется, до тех пор, пока бы у меня не набралась кругленькая сумма, я планировал оставаться в Доргейме. Мне достаточно было заманить наивного простака на болота, забрать причитающиеся мне трофеи и оставить его погибать в топях. Возвращался я всегда точно к завершению работ; никто и не думал начать меня подозревать. Так я проделывал несколько раз: с Бобби, Арчибальдом, Дрейком и еще кое с кем. Мне хотелось собрать деньжат, чтобы в конечном итоге благополучно свалить из Доргейма. Вот у Четверки я хотел стянуть золотую цепочку, которую я бы успешно сбыл в Мире чудес. Разумеется, я не собирался участвовать в освободительной войне против беруанцев, или как вы там называете ту белиберду, в которую так истово верите, – Азор резко замолчал. Казалось, он сильно устал, выдохся, но было непонятно, своя ли обличительная речь столь его утомила, либо же вынужденная ночевка посреди болот. Брюнет держался вызывающе и даже небрежно, но конвульсивно сжатые руки и дергающийся уголок рта явно свидетельствовали о плохой актерской игре.

Услышав это откровенное и, надо признаться, несколько вызывающее признание, ребята страшно заволновались. Кто-то даже выкрикнул с презрением: «у-у, гадюка!», «сдохни, гад!». Да что там говорить, сама Оделян покраснела от внезапной злости и обиды; здесь надо отметить, что хозяйка топей всегда искренне доверяла Азору, считая благообразного юношу своим, в некотором роде, доверенным лицом. Даже ее ввела в заблуждение приятная внешность, обходительные манеры, невинный взгляд влажных зеленых глаз и скромная улыбка.

Азор частенько с охотой рассказывал Оделян про своих сокамерников, выдавая все их секреты. С помощью него госпожа Лян контролировала Джехара, второго вожака Доргейма. А теперь выясняется, что Азор не только ябеда, но еще и подлец? Злостный убийца и вор, а она сама потворствовала тем ужасным вещам, которые творил этот негодяй? На глазах Одди выступили слезы злости и разочарования, но Азора, казалось, мало трогало мнение других. Он нагловато ощерился, как хищный волк, который, предвидев близкую гибель, скалит желтые клыки своре собак.

– Я и на сей раз захотел обдурить новичков. Четверка вот клюнул. Только мне не удалось сделать ничего путного. Мы были вынуждены вернуться.

– Ты… Раскаялся в своих поступках и поэтому решил вернуться? – очень медленно и с каким-то мрачным нажимом проговорила Оделян.

– Черта с два! – с циничной усмешкой хмыкнул Азор. – Я ни в чем не раскаиваюсь, разве только в тупости людей, готовых бездумно внимать каждому моему слову.

Артур заметил, что несмотря на излишнюю браваду, Азор конвульсивно сжимает и разжимает кулаки, из чего, вероятно, следовало, что подобная игра дается ему с превеликим трудом.

– Мы вернулись, потому что… – здесь у Азора не хватило выдержки, и он шумно выдохнул, – встретили его.

– Его? – тихо переспросила Оделян.

– Духа!

Ребята взволнованно ахнули. Да, про него говорили, судачили, травили байки, но никто еще не встречался с незримым властителем Доргейма лицом к лицу. Разве только Неприкасаемые, за что они, собственно, однажды и поплатились.

– Это произошло сразу после того, как я оставил Четверку на Чертовом болоте, – изменившимся голосом произнес брюнет, каким-то беззащитным жестом дотронувшись пальцем до своей щеки; очевидно, рваная рана доставляла ему немало хлопот, но при этом явно имелось кое-что пострашнее пустяковых царапин.

Оделян, да и все остальные, включая самого преподавателя, с неподдельным интересом и удивлением уставились на беглецов. Таинственный каратель Доргейма являлся скорее некой страшной фантазией отчаявшихся ребят, жуткой сказкой для подростков, но никак не реальным персонажем. Никто даже не представлял, что Дух имеет плоть и кровь, как любой нормальный человек, и его действительно можно случайно повстречать на территории школы, праздно прогуливающимся по черничным полям. Господин Шандонэ, судя по выражению его лица, вообще не был в курсе происходящего.

Взрослые, к сожалению, очень часто не придают должного внимания словам подростков, считая решительно все сказанное ими детской болтовней, лишенной смысла. Иные же, чуть более сознательные взрослые, понимают, что высказывания детей порой наполнены такой мудростью, которую им самим никогда не постичь. Кстати, именно поэтому они специально не слушают, чтобы их увеличенное до невероятных размеров самолюбие лишний раз не страдало. Преподаватели Доргейма не вмешивались в отношения своих подопечных, ибо таков был установившийся порядок в колонии. Так что господин Шандонэ молчал, с нетерпением ожидая развязки.

– Опиши его! – властно потребовала Оделян, которой, наравне со всеми остальными, не терпелось узнать, как же выглядит загадочный субъект, уже столько времени будораживший их умы. Но ко всеобщему удивлению остальных, Азор лишь обреченно опустил голову и тихо пробормотал:

– Я не могу его описать.

– Вот как? И почему же?

– Он не разрешил этого делать. Собственно, в своем рассказе я подошел к