Беглый в Гаване 2 - Азк

с аппаратурой «Резеда», предназначенной для перехвата радиопереговоров гондурасской армии и американских «советников». Старший группы, генерал Измайлов, время от времени поглядывал на часы.

— Через три часа — посадка.

Аэродром в Манагуа встретил нас тропической жарой, несмотря на поздний вечер. Наземные службы САН быстро разгрузили самолёт, пока кубинские лётчики заправляли машину под прикрытием ночи.

Группа погрузилась в подогнанные зелёные «Уралы» никарагуанской армии, которые повезли нас на север, к границе с Гондурасом.

Лагерь развернули в пяти километрах от границы, в гуще джунглей.

— Здесь будет наш дом на ближайшие время, — сказал наш генерал, стоя рядом с подполковником Ривера, командиром «Акул».

Мы сразу приступили к работе. Один из нас уже натягивал антенный «зонтик» «Резеды», замаскированный под лианы и пальмы, генератор заглушили в палатке, обложив его мешками с песком. Сержант Рамирес споткнулся о корень, едва не уронив ящик с блоком «Резеды». Внутри что-то звякнуло. «Чёрт! Если Измайлов узнает…» Он быстро поставил ящик под дерево.

— Если янки начнут активность, мы узнаем первыми, — бросил Иванихин, настраивая приёмник.

Кубинцы тем временем оборудовали позиции. Пулемётные гнёзда, мины-ловушки, схроны с боеприпасами — всё как учили советские инструкторы.

Ночь опустилась на джунгли. Где-то за границей, в Гондурасе, маячили огни американских баз.

Война ещё не началась. Но она была уже близко.

Обустройство лагеря заняло несколько часов.

— Всё, «касита» готова. Осталось только гамаки развесить…

— Только без фанатизма, это не Гавана — в полночь дождь начнётся…

Пока обустраивались, погнал «Птичку» в разведку. Из его данных складывалась целостная картина: патрули, зоны мин, маршрут Гарри на базу и обратно. «Муха» вела наблюдение у нашего лагеря.

— «Друг», выводы?

— Объект уязвим в промежутке между 02:00 и 03:15. Смена охраны. Зона радиотишины. Оптика без ИК.

— Идеально. Значит, берём его тогда.

Иванихин откатывал последний шифр, Щеглов проверял оружие. Мы с генералом для всех гоняли балду, а на самом деле скурпулезно изучали свежие разведданные и корректировали первоначальный план операции. Кубинцы наводили порядок даже в палатках. Всё было предельно чётко. Всё было по-взрослому.

* * *

Переход границы прошёл почти буднично — по подготовленному коридору, через лес и по воде. Нас подобрал местный «Камазон», его кузов был набит мешками с кофе и апельсинами. Под ними — мы.

Ночь была тёмной, почти безлунной. Над прибрежной долиной Гондураса висела тяжёлая, влажная тишина. Только где-то далеко потрескивала цикада — и мягко, как призрак, в небе скользила «Птичка».

Я сидел в кабине, установленной на на уже другом грузовике, замаскированном под продовольственный рефрижератор. В наушниках тихо бормотал «Друг», прогоняя последние сигналы с дрона и зондов.

— Объект «Гарри» в комнате. Один охранник рядом. Второй вышел курить. Водитель дежурной машины спит в кабине.

— Радиоперехват?

— Местные болтают об очередной поставке из Эль-Сальвадора. Гарри сейчас на связи с Майами. Но сигнал слабый — коротковолновка.

Я кивнул и передал слово группе:

— Переходите в фазу «Тень». Визуальный контакт подтверждён.

На планшете, который старались не светить, было видно как три группы начали движение.

Группа А — обход по руслу пересохшей речки. Их задача — периметр и охрана выхода.

Группа B — основная атака: штурм ангара и склада.

Группа C — элитный взвод кубинцев под командованием Мендеса. На нем захват «Гарри».

«Птичка» показывала, как бойцы в чёрной форме, без единого знака различия, скрытно расползались по территории, словно сами тени.

На голограмме вспыхнул красный маркер — сигнал «вход в зону».

— Контакт через 20 секунд. Все группы, действуем!

Через мгновение всё пришло в движение. Первый выстрел — глушёный, но отчётливый. Камера показала, что один из охранников сложился вдвое, как тряпичная кукла. Второго взяли живьём.

Мендес пинком выбил дверь фанерного блока, ствол его АКМС уперся в человека на грязном полу:

— ¡Abajo, gringo hijueputa! ¡Las armas al suelo, rápido!(Ложись, гринго, су#а! Оружие на пол, быстро!) — его хриплый голос перекрыл треск догорающей на отдельном столе радиостанции.

«Гарри» был в пижаме и с полным ртом тостов с арахисовой пастой. Он замер.

Он, в мокрой от пота пижамной рубахе, инстинктивно рванулся к кобуре, но тут же замер — холодный приклад уже врезался ему в переносицу.

— CIA, ¿verdad?(ЦРУ, верно?) — Мендес оскалился, срывая с шеи американца жетон с гравировкой «US Army». — ¡Qué disfraz tan barato, Dios mío!(Какая дешевая маскировка, боже!) No, mi amor… ahora eres «Tiburón-1»(Нет, любовь моя… теперь ты «Акула-1») — он швырнул пленного на колени своему радисту, уже щелкавшему затвором «Зенита ТТЛ».

Через минуту он уже сидел на полу, с пластиковыми стяжками на запястьях и взглядом, полным ужаса.

— Кто вы такие?

Мендес присел рядом:

— Мы? А ты в картах играл когда-нибудь?

— Что?

— Это называется «флеш-рояль». А ты — просто мелкий валет.

В это время Группа B устроила фейерверк: склад подорвали сразу в трёх местах. От удара сдетонировали ящики с боеприпасами. Взрыв потряс долину. «Птичка» с воздуха передала потрясающий кадр — пылающий ангар, пламя на фоне ночного неба, и фигуры бегущие в сторону эвакуации.

Я переключился на «Помощника»:

— Статус воздушной обстановки?

— Объект «Пума-1» — транспорт США — изменил курс. Идёт проверка района. Но у нас 12 минут до входа в радиус действия.

— Понял. Начинаем отход.

Все группы отработали идеально. Через двадцать пять минут — ни одного бойца на месте. Только пепел, выбитые двери и полуголый Гарри, которого везли к морю в холодильнике с наклейкой «Carne de res — Producto cubano»(«Говядина-Кубинский продукт»).

* * *

Моему удивлению не было предела, когда на берегу океана, в небольшой бухточке, разглядел «кукурузник» на поплавках! И таким был не только я.

— Командир, этот «кукурузник» до Гаваны не дотянет!

— Знаю. Сначала — до Сандино. Там нас заберёт другой борт… Если, конечно, янки не перехватят.

— Сандино — это слишком опасно. Везите его в Кабесас. Там наш «турист» с барбудос наверняка есть!

Как я понял, это был намёк на кубинское судно.

— Только не в Манагуа! Всё побережье подсвечивают янки!

Была жаркая ночь, мы летели в Пуэрто-Кабесас на поплавковом Ан-2 со специальным герметичным отсеком. Там Гарри лежал в анабиозе — препарат, замедляющий обмен веществ, плюс гипноинтерфейс, подающий успокаивающие визуалы. Визуально — спит. А мозг — готов к допросу.

По пути садились на дозаправку на каком-то озере, и потом уже летели напрямки — в иллюминатор была видна земля.

Измайлов встретил нас лично. Без пафоса, но с тяжестью в лице.

— Долго не трепать. У нас есть сутки, максимум — трое. Потом или скандал, или катастрофа.

— Уложимся.

Он кивнул на двух мужиков.

— Это — наблюдатели. Не