Инженер Петра Великого 11 - Виктор Гросов

— Петр Алексеевич, вас ждут. Фатио. Говорит, дело не терпит отлагательств.

Через час я был на месте. В маленькой, душной комнате, пахнущей краской, меня ждал не только Фатио. Вокруг него сгрудились с десяток мрачных, бородатых мужиков — старшины гильдий, лидеры кварталов. На их поясах висели тяжелые молоты и мясницкие тесаки. Реальная, уличная сила.

— Генерал, — начал Фатио без предисловий. — Я знаю, что эти трусы пытаются вас купить. Не берите их грязные деньги. Не уходите просто так. Помогите нам.

— Помочь в чем, господин Фатио?

— Вашего присутствия, одного вашего слова будет достаточно, чтобы Совет пал, — он говорил быстро, страстно, рубя воздух рукой. — Мы возьмем власть. Без крови. Они слишком трусливы, чтобы сопротивляться, если увидят вашу поддержку. Мы проведем реформы, установим новый, справедливый порядок, о котором писали наши отцы! И тогда, уже как законная власть свободной Женевы, мы заключим с вами настоящий, честный союз.

Он подался вперед, и его голос понизился до шепота.

— Мы дадим вам армию. Всю армию республики. Откроем арсеналы и казну. Взамен на ваши технологии и вашу защиту. Вместе, генерал, мы построим здесь то, о чем философы только мечтают! Ваша мощь и идеи в руках честных людей!

План Б. Рискованный, почти безумный. Поставить все на этого фанатика, спровоцировать государственный переворот, но в случае успеха… получить целое государство-союзника. Базу. Армию. Здесь, в глубоком тылу врага.

— Выбирайте, генерал, — сказал Фатио. — С кем вы? С прошлым или с будущим?

Я вернулся в резиденцию. Пётр сидел один, разбирая и очищая свой дерринжер. Он выслушал меня, не отрываясь от своего занятия. Когда я закончил, он аккуратно положил последнюю деталь на промасленную тряпицу.

— Значит, так, — сказал он, поднимая на меня тяжелый взгляд. — Торгаши предлагают нам стать трусами. А этот крикун — предателями. Хорош выбор.

Разложив на столе карту, я начал.

— Государь, у нас два варианта. Первый. Мы берем их золото, получаем проводников до Берна и исчезаем этой же ночью. Это быстрый выход, да еще и с деньгами. Однако по пути нас могут просто прирезать, мы будем выглядеть как беглецы, а впереди — полная неизвестность.

Я передвинул обозначение нашего посольства на карте.

— Второй вариант — «Адвокат». Мы поддерживаем его переворот. Ставки максимальные. Рискуем увязнуть в их гражданской войне, огрести от обеих сторон и настроить против себя все швейцарские кантоны, которые не прощают свержения законной власти. Зато в случае успеха… — я сделал паузу, — мы получаем целую республику в качестве тыловой базы. Вместе с армией.

Я замолчал.

— Какой план принимаем к исполнению, Государь? Времени у нас до рассвета.

Он смотрел на маленький клочок земли под названием Женева указанный на карте, который волею судеб стал точкой, где решалась, возможно, судьба всего «посольства».

Глава 13

Мерный бой часов на башне собора Святого Петра отсчитывал время на принятие решения Государем. Они пробили дважды, пока он, склонившись над картой Женевы, прикидывал варианты. Наконец, он выпрямился и поднял на меня усталый взгляд.

— Никакой, — глухо произнес он.

— Что, Государь?

— Ни один из этих планов не годится. Оба — дрянь. В первом случае мы — зайцы. Во втором — наемники у бунтовщика. Ни то, ни другое императору российскому не пристало.

Тяжело вздохнув, он отошел в сторону.

— Если в этом городе нет власти, — произнес он тихо, почти про себя, — значит, властью будем мы. Временно.

Я недоуменно уставился на императора. Я-то предлагал ему выбор из двух зол, а он, верный себе, нашел третье — самое непредсказуемое. Ни бегство зайцем, ни унизительное прислуживание бунтовщику его не устраивали. Он собирался подчинять.

Следующие три дня превратились в напряженную операцию по удушению целого города. Наши приготовления напоминали скорее репетицию в театре, нежели подготовку к штурму. Напряжение висело в воздухе. От требований сторон мы уклонялись, делая вид, что раздумываем.

Первой нашей целью стал городской арсенал. Женевцы, как истинные республиканцы, гордились своей гражданской милицией, и мушкет имелся в каждом доме, однако ключевые запасы — пушки и порох — хранились централизованно. Именно их и следовало нейтрализовать. Едва забрезжил рассвет, один из наших «Бурлаков», лязгая и выпуская клубы черного дыма, «сломался» в самом удачном месте — на узкой улочке Вьей-Виль, единственном проезде к арсеналу. Пока местные мастера, сбежавшиеся на грохот, чесали в затылках, Нартов со своими ребятами развернул бурную деятельность. Машину обложили инструментами, по ней застучали молоты — словом, имитация капитального ремонта шла полным ходом. Вокруг этого действа немедленно вырос усиленный караул из двадцати преображенцев со «Шквалами». Примчавшийся на шум начальник городской стражи, полный праведного гнева, попытался было возмущаться, но уперся в холодный взгляд Ушакова и молчаливый ряд черных стволов. Предпочел ретироваться, бормоча что-то о «нарушении суверенитета». Арсенал оказался надежно заблокирован.

Затем настала очередь хлеба, и эту партию виртуозно разыграла Анна. Она отлично понимала, что Женева — город торговцев. Здесь звон золота звучит слаще любой молитвы. Созвав к себе глав гильдий пекарей и мукомолов, она предложила им сделку века.

— Господа, — говорила она своим бархатным голосом, раскладывая на дубовом столе веером новенькие золотые луидоры, — русская армия, стоящая на границе, нуждается в сухарях. Я готова заключить с вами эксклюзивный контракт. И заплатить вдвое больше рыночной цены. Прямо сейчас.

Один из пекарей заговорил было о долге перед городом. Анна лишь улыбнулась.

— Ваш долг, месье, — это прокормить свои семьи. А я предлагаю вам возможность обеспечить ваших внуков. Или вы предпочитаете, чтобы этот контракт я отдала вашим конкурентам из Лиона?

Ослепленные невиданной выгодой и страхом упустить ее, пекари согласились. Их печи, выпекавшие хлеб для всей Женевы, теперь круглосуточно сушили сухари для мифической «русской армии». К концу второго дня город почувствовал неладное: у булочных выстроились очереди, поползли злые слухи.

Последним штрихом стала изоляция лидеров. Ушаков действовал тонко, без арестов. Его люди, переодетые в гражданское, просто «позаботились» о безопасности ключевых фигур. У дома одного из главных синдиков «случайно» загорелся соседний сарай, и пока горожане бегали с ведрами, русский патруль, «спасая господина советника от огня», вежливо попросил его не покидать жилище. Возле особняка другого разыгралась «пьяная драка» между нашими якобы подвыпившими гвардейцами, и для «предотвращения международного скандала» всю улицу оцепили. Помощники Фатио один за другим оказывались заперты в своих домах из-за «обрушившихся строительных лесов» или «внезапной чумы у соседей». Сплошная череда досадных совпадений. Естественно нам не хватало людей, поэтому мы нанимали людей прямо здесь, в местных