Изгой рода Орловых: Ликвидатор 2 - Данил Коган

Владимиров. По моим сведениям, Владимиров в этот день находился в Рязани, на своем рабочем месте. На всех роликах с места происшествия он выглядит… размыто. Члены оперативной группы, бывшей на месте событий, расходятся в описаниях его внешности. Двое с уверенностью опознали во Владимирове «Кузнецова». Один категорично заявил, что на фото не «Кузнецов». Еще один скорее склоняется к тому, что «Кузнецов» и Владимиров — разные люди. В таких обстоятельствах, как мы должны брать его «за жабры»? Основываясь только на ваших словах? Сотрудника опричнины?

— Я не говорил о законном расследовании. Иногда, знаете ли, люди просто пропадают. Даже потомственные дворяне и опричники. Вам ли не знать, Иван Францевич. А под определенными видами препаратов говорят правду все. Даже прокачанные стихийники.

Генерал и ротмистр быстро обменялись взглядами. Очевидно, такой вариант ими тоже рассматривался. И в моём отношении, я уверен тоже.

— Проблема в том, Алексей Григорьевич, что полного доверия к вашим словам нет и быть не может. По крайней мере, пока вы скрываете от нас часть информации. Повторю вопрос Юрия Ивановича. Кто вас заказал?

И что ответить?

Глава 39

Бесполезные ответы

— Проблема в том, Алексей Григорьевич, что полного доверия к вашим словам нет и быть не может. — Мягко проговорил контрразведчик. — По крайней мере, пока вы скрываете от нас часть информации. Повторю вопрос Юрия Ивановича. Кто вас заказал?

И что ответить?

Полного доверия вообще не бывает. И уж точно между допрашиваемым и допросчиком такая хрупкая вещь, как «доверие» обычно разбивается вдребезги. Если Айсман рассчитывает на то, что мне девятнадцать и поэтому я куплюсь на эти его гнилые заходы с доверием и на интонации доброго дядюшки, то он жестоко просчитался. Не знает, что такое наследник старшей боярской семьи и как нас готовят. И не только в теории. Я прошел целый цикл допросов, начиная от обычных и заканчивая медикаментозными, в пятнадцать лет. С разбором каждого. С повторами, пока я не научился определять использованные следователем методики. Профессионалом я не стал. Не было тысячи повторений. Но уж уловки обычного армейского контрразведчика я вижу как на ладони. Следователь он, кажется, неплохой. Всю информацию собрал и проанализировал, опросил свидетелей за сколько времени? В любом случае — быстро.

Сейчас речь идет не о доверии. А о том, что получу я, если выложу им подноготную моих «семейных отношений» с дорогими родственниками. Скрывать информацию смысла нет. Она всплывет так или иначе. Уверен, опричники, наши воронежские, теперь землю носом рыть будут, после такой пощечины. И дурацкие связи Виссариона с этим отравителем обнаружатся, в лучшем виде. Генералу сообщат. Он ведь теперь с шеи следствия не слезет, пока не найдет виновных. Ну или тех, кого можно назначить виновными.

А что я могу получить? Начало неких отношений с Истоминым-старшим. Не доверие, конечно, но контакт. Для моего нынешнего статуса это нереально высокий уровень. Заместитель командующего ВВС? Дайте два. От отношений с Марией мне это было не нужно. Я все-таки не совсем боярин, — в смысле совесть и честь из меня не до конца вытравили. Вернее, немного бракованный боярин, наверное.

И все? И все, на самом деле. Вариант: «вернуться на базу без переломов ног», — как лучший для себя я уже не рассматриваю. Не та атмосфера установилась.

Я вздохнул, сделал немного растерянное лицо, взлохматил волосы, будто на что-то решаясь. Надеюсь, натурально получилось. Курсы актерского мастерства я не посещал.

— Поклянитесь, ваше сиятельство, что это останется между нами. Если вы убедитесь, что мои «заказчики» непричастны к покушению на Марию, эта информация дальше вас не уйдет.

— С какой стати я должен это делать. — Неприязненно вопросил Истомин.

— Это дела рода. В которых замешаны и дела моей семьи. Пусть я изгнан, но это не значит, что семья стала мне чужой! — Добавил в голос эмоций — ну как смог. Я сейчас реально паршиво себя чувствую из-за ситуации с Марией. Вот и дал чувствам выйти на поверхность.

— Понимаю. — Истомин немного притушил свой гнев. — Семья — это святое. Что же, даю слово, если твои родичи непричастны к нападению на мою семью, все, что скажешь — между нами останется. Иван, отключи запись.

Тот слегка скривил лицо, но провел какие-то манипуляции в ВР. Будем считать, что отключил.

— Нападение на меня заказал мой двоюродный брат. Виссарион Орлов. Он молод, на год меня старше. Но, как бы это сказать… Не всегда может соизмерять желания с реальностью. Служба безопасности рода его раскрыла. Доложили его отцу, главе и текущему главе моей семьи. Случай достаточно расследован, чтобы понимать, Виссарион все решил самостоятельно, и ни с кем больше не связан. Он просто нанял человека, за которым уже охотился «Кузнецов», вернее, его хозяева. Вы, конечно, можете попытаться связаться с главой рода, Георгием Орловым, чтобы уточнить информацию…

Оба скривились, как будто чистого халапеньо в рот закинули. Вот-вот. Это вам не маленьких бесправных ликвидаторов запугивать! Идите, разведите на информацию главу рода. Да еще и без права ссылаться на источник.

— Вот и вся история. Я убежден, что заказчик моего убийства никак не связан с новым покушением. Нет мотива. Да и использовать для дела ракетную установку… Это прямо даже для Викентия чересчур.

Генерал и контразведчик сидели с кислыми физиономиями. Вот вам, господа абсолютно честный и бесполезный ответ. Понятно, — одно дело прижать провинциальный боярский род. И совсем другое, если выяснится, что история растет корнями, например, из хотелок «могучей кучки» (это пять сильнейших княжеских родов в Империи). Каких-нибудь Вельяминовых, Лопухиных или Морозовых. Или еще хуже из интриг Великокняжеских башен. Будь ты сто раз Истомин, граф и заместитель командующего, тебе такая вражда просто не по зубам.

— Чтобы я тебя близ моей дочери больше не видел, Орлов. — Повторился генерал. — Удали ее контакты. Просто забудь про нее.

— При всем уважении, ваше сиятельство, вы, по меткому выражению вашей дочери, входите на территорию с названием «не твое дело». — Слово «собачье» я опустил. Собеседник граф все-таки и генерал-лейтенант. — Мы с Марией взрослые люди. Сами решим, как нам строить наши отношения. Происхождением я ей равен. Хотя нынешний социальный статус, конечно, не внушает.

— Ах ты!.. — Он вскинулся и вдруг обмяк. Я прямо услышал, как с перебоем стукнуло сердце. Генерал потер грудь и посмотрел на меня уже без прежнего пыла. — Даже интересно было бы посмотреть, как вы поженитесь и народите детишек с говённым характером, как у доченьки и у тебя. Пятьдесят на пятьдесят. Тогда вспомнил бы меня,