Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

услышали, что случилось несчастье, помчались туда. К сожалению, спасать уже было некого. Дорогие мои ученики осмотрели мертвеца, решили, что он может мне подойти, и переправили его сюда.

– Другие стражники позволили?

Залват отложил узкий нож, которым рассекал мышцы плеча.

– Ещё спроси, разрешила ли его семья. – Хмыкнул. – Нет ничего хуже убийства, но раз случилось горе, я хочу, чтобы гибель этого человека не была напрасной. – Жестом велел Асиру подвинуть инструмент. – Тело всё равно сожрут черви, так пусть послужит благому делу. Со всеми недовольными я разберусь потом, а если у этого несчастного есть семья, я её не обделю.

Лазар кивнул. Он предполагал, что Залват может заплатить за эту руку столько золота, сколько та весит, – время дороже. Особенно в жарком Хал-Азаре: чем дольше лежит тело, тем меньше надежды, что его части приживутся.

Первая рука, которую отыскал Залват, была худой, с длинными тонкими пальцами, похожими на паучьи, и блестящей тёмной кожей цвета эбенового дерева. Она принадлежала библиотекарю, служившему в шамбольской Башне звездочётов, – тот повесился от тоски по любимой женщине. Позже Залват сетовал, что тело провисело в петле слишком долго, – мол, нашли бы пораньше, и, может быть, всё бы получилось.

Вторую руку он взял у крепкого белобрысого работорговца, зашибленного конём на базарной площади. «Болтали, что его отец был с севера, – делился Залват. – Может, даже твой соплеменник». Соплеменник или нет, лечению это не помогло, и вторая рука отторглась ещё быстрее, чем первая.

За полгода, проведённые во дворце, Лазар уже с десяток раз полежал на столе, похожем на тот, где сейчас находился труп. Залват пришивал ему руку, чистил рану, перевязывал, снова чистил, отнимал омертвевшие участки, отрезал руку, снова пришивал другую… Круговорот из дурманящих чар, горьких зелий и непрекращающейся боли, но Лазар сказал: Залват может делать с ним что угодно. И даже если рука приживётся, но не сможет двигаться, Лазар согласен пробовать ещё, и ещё, и ещё.

Меила отвела его на соседнее ложе, застеленное красным сукном. Для удобства Залвата спинка была подвижна, и пока Лазар разместился полусидя. Так получалось наблюдать за Залватом и Асиром: теперь они орудовали заворожённым ножом с широким чёрным лезвием, который прорезал кость, как масло.

От холода свело пальцы здоровой руки, и Лазар пошевелил ими.

Меила закатала рубаху над его левым плечом и осторожно выложила культю на подлокотник.

Лазар стрельнул оценивающим взглядом. Рука, которую отделяли от тела, была ожидаемо смуглее его родной. Запястье мощнее, пальцы короче и шире. Но раз Залват решил, что она может ему подойти, значит, так и есть.

Меила размазала по ладоням обеззараживающую чародейскую мазь, пахнущую грибами и прелой травой. Взяла чашу и принялась обтирать влажной тряпицей культю Лазара – тот знал, что это была не вода, а какой-то особый раствор.

Чтобы отвлечься, Лазар обвёл палату взглядом.

Над потолком замерли пузыри ослепительного колдовского огня. На полках стояли всевозможные склянки и бутыли из разноцветного стекла. Эта комната быта царством банок, чаш, тряпиц для перевязки и инструментов – ножей, крючков, прутов… Но ни книг, ни пучков трав – этого добра хватало в иных палатах.

Витал железный запах крови, смешанный с ароматом горящей мирры.

Как же мало людей позвал сегодня Залват, думал Лазар. Только Асир и Меила. Потому что ночь? Или решил, что справятся и так?..

Залват выглядел уверенным и спокойным. Асир подле него – маленькая молчаливая тень. Лазар знал, тот был из тех, кто не радовался его присутствию во дворце, однако Асир не имел права спорить с мастером.

Он превращался в шакала. Круглолицый, невысокого роста и худощавого телосложения, с редкими усиками над вечно поджатыми губами. Обычно Асир просто посверкивал в сторону Лазара хищными тёмными глазками, но ничего не говорил. Волосы стриг коротко, как и Залват, и носил круглую красную шапочку. «Невзрачный вид, – заключала Меила, – а вот способности отменные. Мастер его ценит». Тогда Лазара покоробило упоминание внешности наряду с талантами. Будто у этого могло быть нечто общее. А ещё проскользнуло дурное предчувствие, что он, начав взаимоотношения с Меилой, случайно вляпался в какую-то зубодробительно-безвкусную историю – если Меила раньше одаривала вниманием одного многообещающего молодого колдуна, а потом заскучала и решила поупражняться на новоприбывшем госте.

Лазару совсем не хотелось ссориться с приближёнными Залвата. Напротив, он был бы рад их дружбе, однако с Асиром таковой точно не намечалось.

Залват омыл ладони в глубокой розовой чаше, распределил между пальцами чародейскую мазь. Подошёл к Лазару.

– Ну. – Он улыбнулся. – Ещё разок.

Лазар посмотрел на остаток своей левой руки. Змейкой – бороздки свежих багряных шрамов.

Меила подала ему чарку с вязким снадобьем. Лазар проглотил его и блаженно откинулся на спинку своего ложа.

Улыбнулся.

– Как угодно.

Залват приложил ледяные пальцы к его вискам. Сразу закружилась голова, и мир поплыл.

Снадобье обжигающей волной опустилось по пищеводу, разлилось внутри обволакивающим теплом. Благодаря чарам Залвата терпеть само пришивание или отрезание руки было несложно: никакой боли – только состояние, похожее на дрёму.

К сожалению, и у волшбы Залвата была цена. Чтобы не вызвать привыкание, любые дальнейшие действия – перевязки, латания, чистки – следовало переживать без колдовского обезболивания.

Но это – потом. А сейчас – лишь пустота в голове и смазанная картина перед глазами. Запах крови притупился, остался лишь благовонный дым.

Залват убрал пальцы от его головы, принялся ощупывать культю. Прикосновения Лазар ещё ощущал, а вот когда Залват кольнул его медным шипиком и спросил, больно ли, – нет, ничего подобного.

– Пока начнём так, – сказал Залват, и его голос слышался глухим и далёким. – Если понадобится, мы тебя положим.

Лазар сумел двинуть подбородком – почти что кивнул. Ему нравилось оставаться полусидя: так получалось видеть хоть что-то кроме белых огней под мозаичным потолком.

Если не наползала сонная тьма.

Он моргнул. Казалось, прошло не больше мгновения, но, когда он открыл глаза, Залват уже не стоял, а сидел рядом, склонившись над его рукой. Лазар не видел его лица, только светлую, сливочного цвета шапочку на волосах. Бликовали инструменты. Давила мягкая тишина, точно звук не просто пропал, а его высосали, оставив лишь искажённое эхо.

Где-то рядом мелькали красно-коричневые одежды Асира. Ощущалось присутствие Меилы, и стоило Лазару вспомнить о ней, как горящая мирра обернулась персиковой сладостью.

Это же надо, думал Лазар. Когда-то Йовару потребовалось всего ничего, чтобы вонзить зубы в его плоть и переломить кость чуть выше локтя. А сколько теперь кропотливого труда, чтобы… Нет, не вернуть обратно: Лазар знал, никакое колдовство Залвата не сделает так, как было раньше.