Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

и зависим: совсем не то, к чему он привык. Он явно пытался напомнить себе и другим, что грозен, как и прежде, однако всё чаще казалось, что ворчал он просто для вида. И со скуки.

Поэтому Хранко с Юргеном особо и не обижались.

– Ну а как же вам таким не огребать? – спросил Йовар. – Видать, мало вас гонял в детстве…

Юрген отмахнулся.

Следующим, что принесли они с Хранко, стал ушат питьевой воды. Поставили рядом с бревном, примерились.

– Ну, – кивнул Хранко, – давай. С тебя дерево, с меня вода.

Юрген достал нож и вонзил в бревно сверху, ровно в середину спила. Взялся за рукоять двумя руками. Сосредоточился, провернул лезвие, – и бревно утробно затрещало в ответ.

Острый кончик продавил древесину: образовалась гладкая чашеподобная ямка. Дальше от ножа поползли трещины – Юрген чувствовал, как они расширялись и сплетались внутри ствола в колдовской узор из ходов, словно бы проторенных причудливым насекомым. Несколько таких ходов прошли бревно насквозь – сбоку, в коре, появились крохотные отверстия, из которых проклюнулись стебельки с нежными листьями.

Юрген вытащил нож и отошёл. Настала очередь Хранко – он повёл рукой, и из лохани поднялась струя воды. По воздуху перетекла в ямку на бревне, заполнила борозды, углубилась в толщу ствола. Закружила внутри в узоре из трещин и, описав невидимый глазу круг, вновь пробилась на поверхность. Вода выхлестнулась из углубления, но через край бревна не перелилась.

Так, одной струйкой из ушата вытекла вся вода – бревно набухло, раздалось и превратилось в соборный фонтанчик. Сквозь отверстия в коре было видно, как в ходах закручивались маленькие водовороты, – они тоже не выливались наружу, а только орошали молодые листья мелкими брызгами.

Хранко мягко соединил подушечки пальцев. Журчание воды пропало, уступив совершенной тишине.

– Сделай ступеньки, пожалуйста. – Хранко кивком указал на прячущихся шишимор. – Они не допрыгают. Могут встать друг на друга, конечно, но…

Юрген коснулся шершавой коры. Вж-жих! Кора забурлила, заскрипела и выдалась вперёд, образуя три коренастых ступени от пола до верхушки бревна.

– Готово. – Юрген выпрямился и с наслаждением оглядел работу. – Ну красота.

Теперь шишиморы будут быстрее приносить Йовару воду. Зачарованный фонтанчик бил сам по себе – пей и мойся сколько хочешь.

Юрген отщипнул один из листочков, покатал его между ладонями и выпустил на водную гладь – такую прозрачную, что можно было рассмотреть все древесные кольца под ней. Листочек расправился, превратился в крохотную лодочку.

Хранко скрестил руки на груди.

– Что скажешь?

Йовар с прищуром оглядел и бревно, и бесшумно бьющую над ним воду, и даже маленькую зелёную лодочку.

– Признаю, – вздохнул он. – Колдуете вы лучше, чем полено таскаете.

– И на том спасибо. – Юрген шутливо, по-собачьи, втянул носом воздух. – М-м, вода лесом пахнет. Как дома.

Йовар криво усмехнулся.

– Наконец-то. А то вонь здешней тины уже до смерти надоела. – И прикрыл глаза.

Он стоял, согнув колени, – всегда так делал, чтобы дать отдых ногам. А когда попытался провернуть в плечах затёкшие руки, цепи лязгнули, и Йовар сдавленно выдохнул.

Юргена кольнуло. Не дело так мучиться… Он старый человек. Неласковый, огромный, страшный – и всё-таки старый. Если мироздание хотело рассчитаться с ним за зло, которое он творил, почему не сделало этого раньше?

В чёрных кустистых бровях Йовара серебрились седые волоски. И уже не единичные, как в бороде, – за последнее время их стало ощутимо больше.

«А ты имеешь право жалеть его? – спросил голос в голове. – Ты стоял на этом самом месте, когда он показал тебе, что сделал с Чеславом». А скольких – не показал?

«Ты видел, как он доводил до слёз своих учеников. Ты слышал от Мала, как он расправился с Чедомилой во Дворе Теней». А сколького не видел и не слышал? «И ты всё равно печёшься о нём, как заботливый сын и верный пёс». «А что мне делать? – возразил Юрген сам себе. – Отвернуться от него сейчас, когда он закован в железо? Он всех нас защищал».

Хранко деловито откашлялся, привлекая внимание.

– Может, – подсказал он, – всё-таки поделишься кое-чем с Йоваром?

Юрген удивлённо глянул на Хранко. Серьёзно?.. Он бы в любом случае не уехал, не попрощавшись, – а Хранко, видимо, переживал, что ему самому придётся объясняться с учителем.

Йовар приоткрыл глаз. Спросил сурово:

– Ну?

«Ты ведь понимаешь, что у сотен людей от этого мурашки бы пошли? А ты – стоишь хоть бы хны».

– Да я тут засиделся. – Юрген развёл руками. – Поэтому и спросил у пана Авро, чем могу быть полезен.

Ложь: он предлагал свою помощь в поимке создателя чудовища, а пан Авро нашёл ему куда менее любопытную работу.

Йовар скрипнул зубами.

– И давно ты исполняешь прихоти Авро? – Встал на полные ступни. Выпрямился. – Давай выкладывай. Куда ты опять?

Мрачно посмотрел на Хранко.

– А ты чего? – рявкнул. – Заделался чародеем Драга Ложи, а так и остался мальчишкой, которому лишь бы вывести всех на ссору? Ляпнул – и довольный в кусты?

Губы Хранко сложились буквой «о». Юргену ужасно захотелось хохотнуть – совсем не к месту, но сколько же в их жизнях было подобных случаев! В детстве и юности Хранко мог мимоходом выдать то, что Юрген предпочёл бы скрыть. «На дворе завял весь горькоцвет. Не знаешь, из-за кого это, Юрген?» Или: «Йовар, я не могу найти сборник северных порч. Не знаешь, где он?» – а сборник уже пару часов лежал на дне топкого чернолесского болота, куда его случайно столкнул щенок.

– Если не помнишь, – заметил Юрген, – тебя лет до пятнадцати за такое били. Старые привычки берут своё?

Хранко свёл брови. Наверное, сейчас вспомнил – Юрген был младше, но по-звериному проворнее и отчаяннее. Так что если в тереме случались потасовки, сильно доставалось тонкому носу Хранко. (Потом над ним хлопотала Бойя, и Юргену казалось, что на это тоже был расчёт.) А ещё у Хранко на ногах наверняка остались следы от пёсьих зубов.

– Ну дуралеи. – Йовар сплюнул. – Хранко, уйди с глаз!.. А ты подойди давай. Долго ещё собирался скрытничать?!

Ни говоря ни слова, Хранко выскользнул за теневую завесу.

Йовар начал багроветь.

– Если я закован – это ещё не повод снюхиваться со всеми за моей спиной! – Он наклонился вперёд. Цепи лязгнули, и из-под кандалов на потрескавшиеся, будто бы обугленные предплечья хлынула новая волна яркой черноты. – И это я ещё молчу про Кажимерину ученицу, которую ты потрахиваешь.

Юрген скривился. То есть Хранко и про Уршулу рассказал?

– Болван! – прошипел Йовар. – Я думал: ладно, пусть ты сошёлся с этой девкой, – хотя надо быть конченым тупицей, чтобы