Стражница Сумеречного перевала - Кира Стрельникова

уже точно не сможет забыть его. Не сможет провести рядом несколько ночей и спокойно уехать на заставу, жить дальше той жизнью, как раньше. – Когда-то давно. Но она ушла, а я не держусь за воспоминания, – добавил тихо Эргед и мысленно махнул на все рукой.

Его пальцы легли на подбородок Улы, мягко удерживая, но готовые отпустить в любой момент, и воин, наклонившись, прижался к приоткрывшемуся от удивления рту девушки. Как хотел уже давно. Кажется, они оба не ожидали этого и на мгновение замерли, а потом Эргед продолжил. Осторожно, нежно, однако стражница вдруг подалась вперед, обняла его рукой за шею и ответила. Жарко, жадно, слегка ошеломив напором, но всего на миг. Воин стиснул стройное тело, шалея от острого запаха свежести, исходившего от Улы, от ощущения ее, такой мягкой и горячей, под руками. Инстинкты сорвались с цепи, затуманив голову, он словно провалился куда-то, где исчезли все мысли и остались одни желания. Ладони скользили по спине и плечам Улы, ее пальцы зарылись в его волосы, несильно дергая короткие пряди, она откровенно прижималась к Эргеду без всякого стыда.

Он так и не понял, как именно стражница оказалась сидящей верхом на его бедрах в совершенно бесстыдной позе. При этом его ладони уже уверенно скользнули под тонкий лен платья, поглаживая коленки и потихоньку пробираясь выше. А поцелуй все не прекращался, Ула покусывала его губы, игриво поглаживала языком, дразня и заигрывая, и Эргед никогда не думал, что всего лишь поцелуй может заставить его настолько потерять голову. Однако где-то на задворках сознания все же билась одинокая мысль, что жесткая трава и берег реки, куда любой может прийти, не очень хороший вариант…

Дыхание у них закончилось одновременно. Они медленно отстранились друг от друга, их одинаково ошалелые взгляды встретились. Оба тяжело, прерывисто дышали, Ула вцепилась в плечи Эргеда, как если бы они стояли и ее не держали ноги, рот приоткрылся, и она вдруг немного нервно облизнулась. От этого вроде бы простого жеста у гончего знакомо потяжелело в паху, и стало очень сложно заставить руки спокойно лежать на нежно бархатистой коже и не дать им двигаться выше.

– Знаешь, я три года не целовалась, – хрипловатым голосом произнесла Ула и весело хмыкнула. – Думала, уже забыла, как это вообще делается…

Эргед от неожиданности не сдержал смешка, вскоре захихикала и Ула, уткнувшись ему в грудь. Напряжение момента немного спало к некоторому облегчению воина, и он решил, что пора возвращаться от греха подальше. По крайней мере теперь он хотя бы знал, что тоже нравится стражнице. А там… Там видно будет, что и как. Поэтому, легко подхватив Улу на руки и опершись спиной о ствол, Эргед поднялся и аккуратно поставил девушку на землю. А потом они медленно, держась за руки, отправились обратно, обходя продолжавшееся на поляне веселье. Молчали, смакуя это ощущение, новое для обоих, когда от того, кто идет рядом, по коже волнами прокатываются щекотные мурашки. Когда хочется прижаться и не думать больше ни о чем, ни о прошлом, ни о будущем, а просто принимать то, что дает судьба.

Они зашли в деревню с боковой улочки, миновали темные силуэты домов. Шум веселья долетал приглушенно и не раздражал, а жители, судя по всему, и не собирались расходиться. Хотя, может, кто-то, как они, тоже тихонько ушел домой. Ула и Эргед добрались до жилища головы и поднялись по ступенькам. Хозяева еще не вернулись, но темнота не служила помехой, пусть обстановка и была незнакомой. Вдруг снова проснулось волнение, хотя оба старались сохранять невозмутимость. Гостевую-то им одну на двоих выделили…

Эргед молча посторонился, пропуская, и бесшумно прикрыл дверь. В комнате тускло горела лампа под стеклом, позволяя разглядеть с одной стороны кровать под лоскутным покрывалом, с другой – широкую лавку, накрытую стеганым одеялом. У окна – стол и два стула, у двери – добротный шкаф. В углу небольшая чугунная печка на выложенном камнями кругу, в которой таинственно мерцали угли. Конечно, духи-охранники не допустят пожара, поэтому можно без опаски так оставлять.

– Хорошо сегодня отдохнули, – негромко произнесла Ула, повернувшись к Эргеду спиной, и, прежде чем он что-то сказал, наклонилась и подхватила подол платья.

Воин резко выдохнул, застыв посреди комнаты. Стражница осталась в короткой, открывавшей коленки нижней сорочке из льна, тонкого, почти прозрачного, и манящий силуэт отчетливо вырисовывался в расплывчатых отсветах лампы, и выше сил Эргеда было сейчас хотя бы отвести взгляд. Тряхнув волосами и по-прежнему стоя спиной, Ула вынула заколки, оставила на столе и, шагнув к кровати, взялась за покрывало.

– Погасишь лампу? – попросила негромко, глянув на него из-под ресниц.

Эргед отмер, сглотнул вязкую слюну и, дав себе мысленного подзатыльника, прикрутил фитиль. Комната погрузилась в густой полумрак, только угли в печке слабо разгоняли темноту. Воин вернулся к лавке, молча стянул рубаху и штаны, оставшись в исподнем, и лег на лавку, накрытую тюфяком с душистым сеном. Закинув руки за голову, уставился в потолок, понимая, что сна ни в одном глазу, а он невольно прислушивается, пытаясь уловить тихое дыхание Улы. Она уже уснула? Или, как и он, просто лежит и… «Да иди уже к ней, дурак, – пришла ворчливая мысль духа-ищейки. – Ждет она тебя, глупого».

Гончий поджал губы и прикрыл глаза, сдерживая крепкое словцо. Всего мгновение колебался, хотя тело аж зудело от желания встать и подойти, отбросив последние сомнения. В крайнем случае получит по физиономии, невелика беда… Беззвучно выдохнув, Эргед откинул одеяло и поднялся, запретив себе думать и решать что-то. В два шага преодолел расстояние между лавкой и кроватью, сердце тяжело бухало, отдаваясь шумом в ушах, дыхание перехватило… Однако ничего ни сказать, ни сделать не успел: покрывало отлетело в сторону, и Ула, резко выпрямившись, обхватила его за плечи – выше дотянуться не смогла.

– Наконец-то… Иди уже сюда… – пробормотала с нетерпением и настойчиво потянула Эргеда к себе.

Против такого откровенного приглашения, не допускавшего иного толкования, ничего не поделаешь… Тем более это полностью совпадало с желаниями Эргеда. И с желаниями Улы, как он понял мгновением позже. Снова были жаркие поцелуи, объятия, нетерпеливые смелые прикосновения и одно на двоих дыхание. Податливое горячее тело под ладонями, тихий прерывистый шепот, и страсть, уносящая обоих за грань реальности. Эргед и подумать не мог, что обычное в общем-то действо между мужчиной и женщиной заденет в его душе потаенные струны, и эмоции вдруг обретут новые краски, глубину и пронзительность. Внутри поселилась твердая уверенность, что не нужна ему никакая другая