Станция "Фронтир" - Никита Семин

шлюзом! Стены? Гладкий, ледяной сплав, изрезанный сервисными лючками. Воздух вонял озоном, смазкой и... вездесущей, стерильной пылью космоса. Гул систем доков – фон для рёва двигателей и тусклых огоньков замерших патрульных катеров. Сторожевые псы.

И вот они, плывущие в ослепительную белизну: Грозный дредноут. «Железный Сын». Само воплощение мощи. Линейный крейсер «Стальная Решимость». Побитый, но – чёрт возьми – яростный. Как раненый зверь. И... изящный, матово-чёрный призрак – «Серебряный Компас». Медленно. Величаво. Как подобает имперским инспекторам.

На мостике «Дитя Грома» Аманда Харон впилась пальцами в штурвал. Бледные, как лёд, глаза сканировали док, — К стыковке готовы. «Решимость» – платформа Альфа. Мы Бета. «Молния»... прикрывает тылы. Орудия в нейтрале, но пальцы – на спуске.

И – бац! – всё рухнуло в мгновение.

С потолка дока из скрытых ниш, вылезли две здоровенные турели плазменных пушек. Нештатные. Замаскированные гадины! Их линзы зажглись зловещим багровым светом, нацелившись прямо на «Железную Решимость»!

«ТУРЕЛИ! ЦЕЛЯТСЯ В «РЕШИМОСТЬ»! ОГОНЬ!» – вопль сенсорщика разорвал тишину как нож.

Багровые сгустки плазмы – пффф! – вырвались из стволов. Неслись к корпусу крейсера со смертельной скоростью. Взрывы! «Железная Решимость» дёрнулась, будто от удара кнутом. Щиты замигали тревожным апельсиновым, на носу броня оплыла вмятинами. Патрульные катера – стервятники – рванули в стороны, открыв огонь. Лазерные строчки заткали корпус «Решимости», щиты «Компаса».

Аманда? Ни тени сомнения. Пальцы вдавили спуски, — ВСЕ ТУРЕЛИ – ОГОНЬ! В КЛОЧЬЯ ЭТИ ПУШКИ! «СЫН» – БАТАРЕИ ПО СТЕНАМ! ВЫЖГИТЕ ВСЕ!»

«Дитя Грома» взревело. Быстрые, злые турели завертелись, как бешеные. Залпы лёгкой плазмы и рельсовых пушек – тук-тук-тук! – забарабанили по предательским установкам. Искры, фонтанчики расплавленного металла, взрывы компонентов... Пушки захлебнулись, стволы, беспомощно задравшись кверху. Одновременно «Железный Сын» развернул часть своих чудовищных башен. Мощные лучи мегалазеров – сшшш! – прочертили огненные полосы по стенам дока. Выжигали скрытые гнёзда, взрывали панели управления. Ангар залило адским заревом. Жарко стало, чёрт возьми.

Но «Железная Решимость»... она не сдалась. Сквозь ливень огня, с ревущими на износ двигателями, она рванула вперёд. Не к платформе. Нет. Прямо на здоровенные, полуоткрытые внутренние шлюзовые ворота. Ведёт в главный ангар. Ворота... да, Лекс их подкосила вирусом раньше. Уязвимые.

Удар!

Нос дредноута врезался в титановые створки. Рёв! Такой, что все остальные звуки – просто писк. Вибрация прокатилась по корпусу. Сбила людей с ног. Вырвала консоли из креплений. Створки прогнулись. Заскрежетали. Зубы свело. Искры – фонтаном! – из рвущихся гидравлических цилиндров. Металл вопил, как живой.

Грохот! Оглушительный скрежет рушащейся механики. Ворота поддались. Не открылись. Разлетелись. Как карточный домик.

«Железная Решимость» ввалилась в главный ангар. Не вошла – ввалилась. Как разъярённый бык, сорвавшийся с цепи. Огромные, исковерканные обломки полетели внутрь. Снаряды. Хруст шаттлов, смятых в лепёшку. Скрип раздавливаемого оборудования. Дым стоял! Пыль. Едкий туман от горящей изоляции. Искры. Всё смешалось в удушливую пелену.

Сам крейсер... стонал. Из пробоин в носу валил пар. Трещины на броне пылали рубиновым светом изнутри. Раскалённым добела. Жутко.

Шлюзы «Решимости»? Хлоп! Распахнулись мгновенно. Будто их выбило взрывом.

И оттуда... хлынуло. Не десант. Смертоносный рой.

Штурмовые катера, десантные баржи – всё неслось низко-низко. Едва не цепляя заваленный хламом пол. Им плевать на хаос. Катера приземлялись (вернее, врезались) с грубым, рвущим уши скрежетом. У опрокинутых шаттлов. У разбитых консолей. У контейнеров – импровизированных укрытий.

И посыпались бойцы. «Клык».

Разномастные. Броня – пёстрая, с чужого плеча. Оружие – тяжёлое, громоздкое, смертоносное. Движения? Резкие. Агрессивные. Никакой парадной выправки. Дикая, хищная эффективность. Золотой клык на шее их предводителя – того, что выкрикивал хриплее всех: «За свободу Келлара!» – сверкал в отблесках пожаров. Зловещий талисман. На броне одного из старых бойцов – глубоко выцарапанный символ: Омега. Знак подавленной колонии. Его личная война.

Алые фигуры Дравари? Высыпали отовсюду. Из тоннелей – тараканами. С галерей сверху – струйками крови. Плазменные винтовки застрочили – тра-та-та! – прошивая дым кроваво-красными нитями смерти. Первый ряд «Клыка»... рухнул. Подкошенный. Крики. Мат. Вой сирен. Всё слилось в один оглушительный, адский гвалт. Уши закладывало.

«Золотой Клык»? Озверел ещё больше, — В укрытие! Огонь на подавление! — кричал кто-то из второй волны.

Залегли. Открыли бешеный ответный огонь. Воздух загудел.

Лязг «Бульдогов» заглушал всё. Тяжёлые очереди крошили броню Дравари в труху. Гранатомётчики орали нечленораздельно. Швыряли «подарочки». БУМ! Прямо в кучки охраны за жалкими баррикадами из стульев и столов.

Кавардак? Для них он стал родной стихией. Союзником.

«Железный Сын» и «Дитя Грома» добавили жару сверху. Их турели били прицельно по укреплённым позициям на галереях. Тук-тук-тук. Методично. «Серебряный Компас» висел у входа. Раненный и притаившийся. Сканировал пространство.

Ангар превратился... в филиал ада.

Воздух, тяжёлая пелена. Смесь дыма горящей изоляции (сладковато-тошнотворный!), озона, крови, пота. Кислый смрад страха. Едкая гарь щекотала горло. Непрерывный грохот. Выстрелы – плазма, кинетика, лазеры. Взрывы – глухие, резкие. Скрип рвущегося металла. Визги. Крики. Сирены – пронзительный, сводящий с ума вой. Давил на барабанные перепонки. Палуба усеяна. Обломками. Трупами – серые «Клыка», алые Дравари. Тёмными, липкими лужами. Скользко. Под ногами хлюпало. Свет был мигающий, нервирующий, аварийный красный. Резкие вспышки выстрелов – кроваво-красные, ядовито-зелёные. Зарева пожаров где-то в углах. Ослепляюще. Багровые отблески танцевали на искорёженном металле.

На мостике «Решимости», вцепившись в поручни так, что пальцы побелели, стояла Тара Бейли. Взгляд – холодный, как космический вакуум, но горевший изнутри яростью – скользил по этому адскому месиву.

-Плацдарм... взят. – Голос девушки был хриплый, как наждак, но твёрдый. Не дрогнул, – Грязно. Кровью умылись. Но... взяли, — повисла пауза. Короткая. Решающая.

-Теперь... – Харон перевела дух, – ...пора вытаскивать. Заключённых.

***

Станция дрожала. Не просто вибрировала – содрогалась. Как больной в лихорадке. Глухие удары взрывов где-то в «Дельте» отдавались в стенах, в полу, даже в зубах – противный, назойливый гул. Аварийное освещение – его пронзительный, режущий уши вой! – сменило стерильный белый свет на пульсирующий, зловещий багрянец. Красные вращающиеся огни... Боже, эти огни! Они бросали пляшущие, кровавые тени на пропагандистские плакаты Мирта. Лица императора корчились в багровых пятнах, как в агонии. Воздух... густел на глазах. Пахло едким озоном (искрит где-то проводка), сладковатой гарью (горит изоляция), едким потом и... страхом. Кислым, животным страхом. Сирены выли, давя физически. Голосовые каналы захлёбывались статикой и обрывками криков: «...прорвались!... турели!... «Решимость»...».

Казармы рядового состава Полный раздрай. Настоящий, беспорядочный ад. Спящие охранники срывались с коек, спотыкаясь в полутьме, натыкаясь друг на друга.

-ТРЕВОГА! – кто-то орал, голос сорванный, — ШЛЮЗ «ДЕЛЬТА» ПРОРВАН! ВСЕМ В