Не тот год III - Михаил Владимирович Баковец

Но это я слегка отвлёкся, задумался от необычного вида советского танка, который конструкторы смогли создать за несколько месяцев. Вряд ли это новый тип, который надолго застрянет в танковых войсках. Уверен, что сделали эдакий эрзац, чтобы обкатать возможности, по сути, башни и нового орудия. Далее очередь за полноценной модернизацией до модели Т-34–85. А если всем нам очень повезёт, и страна сможет отыскать резервы — материальные и людские, то армия получит Т-44. В моей истории танк так и не повоевал. Возможно, в этом мире всё будет иначе.

«Интересно, раз созрели до дульника, то может вскоре и нормальный бэтээр сделают для пехоты? А то вон она едва плетётся в снегу, еле поспевает за танками», — промелькнула в голове мысль.

Вслед за первой «тридцатьчетвёркой» показались ещё две таких же. А за ними, ломая стволы берез и лип, вылезли на луг натуральные сараи. Это были внешне корявые трёхбашенные танки. Если их хотя бы однажды кто-то увидел пусть даже на рисунке, то уже не забудет никогда. М3 «Ли». Танки-генералы.

Бронированные машины с ходу открыли стрельбу по домам, не разбирая что и где. Кажется, наводчики лепили снаряд в каждую подозрительную дыру или пятно на снегу. И вот так не скажешь, что у них нехватка боеприпасов, про которую говорил Ханыгин. Либо благодаря нашим стараниям у них случилась экономия боеприпасов при прорыве первой линии немецкой обороны на опушке рощи.

«Чёрт, так вы нас к апостолу Петру на встречу отправите», — с лёгкой опаской подумал я и от греха подальше соскользнул со скирды. После чего бегом скрылся в ложбинке, рядом с которой стояло сено. И сделал это вовремя, так как буквально пару минут спустя рядом с копной рванул снаряд, разметавший её во все стороны.

Я, где пригибаясь до земли, где чуть ли не ползком добрался до околицы села. И едва не наступил на небольшую группу гитлеровцев. Пятеро солдат закопались в снег, как мышки-норушки. Рядом с ними лежали связки из М24 и три бутылки с советской КС. Несмотря на почти полностью выбитую артиллерию фрицы не собирались отступать и тем более сдаваться. Не созрели ещё до чувства подсознательной паники, которое станет косить боевой дух с конца сорок третьего. Так было в моей истории. В этом же мире сильно надеюсь, что подобное произойдёт намного раньше. Лично прикладываю все усилия для этого.

Я проскочил мимо группы врагов на десять метров дальше, оказавшись за их спинами. После чего потратил несколько секунд, чтобы достать из подсумка зачарованную гранату, выдернуть из неё кольцо, сделать двухсекундную выдержку и метнуть её в немцев. А затем рухнул в снег, укрывшись за какой-то заснеженной колодой, изобилующей следами от топора. На ней или дрова рубят. Или домашнюю птицу. Или и то, и другое.

Рвануло как всегда оглушительно, мощно. Под стать снарядам танков. Осколки раскололи бутылки со смесью КС. Будь там обычная жидкость, которую нужно поджигать, то немцам слегка повезло бы. Но самовоспламеняющаяся смесь полыхнула на воздухе, как бензин от брошенной горящей спички. Двоих щедро окатило жидким пламенем. Один из них был убит взрывом гранат. А вот другой худо-бедно уцелел. У него даже нашлись силы вскочить на ноги и побежать… куда-то. При этом он зашёлся в диком истошном и нечеловеческом крике, от которого у меня бешено застучало сердце, и кожа покрылась мурашками. Не желая слушать эти крики, я выстрелил солдату в спину из винтовки, прекращая страдания. Заговоренная пуля швырнула немаленького мужика вперёд, как это показывают в голливудских фильмах при выстреле из дробовика. Вопль мгновенно стих. А у меня непроизвольно вырвалось короткое обращение в сторону покойника:

— А стоило бы дать тебе прочувствовать, как это — гореть заживо. Чтобы и другие на тебя посмотрели да представили. Как вы нас жгли в крепости. Тьфу!

Плюнув в сторону горящих тел, я выбросил из головы уничтоженную группу гитлеровцев, занявшись теми, кто ещё был жив и активно сопротивлялся.

На лугу остались дымить три наших танка и один был стреножен. Прочие ворвались в село. Кстати, сожжённые бронемашины — М3. А гусеницу порвали и разбили каток у нашей «тридцатьчетвёрки». На большее немецкая «колотушка» оказалась неспособна. Хотя, если память меня не подводит, лобовая броня у советского и американского танка почти одинаковая, но не повезло конкретно иностранцам. Тут или качество стали играет роль. Или наклон листов. А ведь этот танк из новейших в Америке. Если память меня не подводит, то его запустили в производство только в этом году. И сразу же отправили часть в СССР в качестве ленд-лиза. То ли скинули откровенно сырую машину, заплатку на бронетанковых войсках, по сути. То ли решили проверить машину в реальных боевых условиях. И в обоих случаях как следует на этом навариться. Американцы, что тут ещё сказать.

Бой в селе был страшный. Посёлок оказался центром немецкой обороны. Позже от пленных мы узнали, что ночью перед утренней атакой сюда подошли подкрепления. Позади и с флангов немцы также успели нарыть траншей с ДЗОТами. Но основные их силы укрепились в избах и сараях. Только вмешательство нашей группы — разведка и уничтожение большей части ПТО на передней линии, сделало возможным столь быструю и разгромную лобовую атаку.

Оборонявшиеся гитлеровцы совершили несколько серьёзных промахов, которые предрешили этот бой. Они возлагали крупные надежды на переднюю линию обороны на опушке рощи, насыщенную пушками и расчётами ПТР. Уверились в непроходимости минных полей. Они понадеялись на замаскированные самоходки. И они — не все, правда, но изрядное количество — полагали, что пулемёты на колокольне их джокер и огненная плеть против красноармейцев. По всем пунктам они ошиблись. А последний ещё сработал и против них. Хари с Сашкой ударили из «эмгачей» в спину гитлеровским воякам в самый подходящий момент. За пару минут мои товарищи покрошили несколько десятков врагов.

Этот удар с тыла стал настолько сильной неожиданностью, что немцы запаниковали. Часть их принялась бросать позиции и отступать из села. Красноармейцы на их плечах ворвались в траншеи последнего рубежа обороны. Это был даже не бой, а кровавая свалка в духе Ледового побоища или рукопашных Первой Мировой. Люди резали друг друга ножами и штыками, били прикладами, шлемами, немецкими гранатами М24, используя те сродни лёгких дубинок, когда больше ничего под рукой не нашлось. Некоторые подрывали себя с врагом, дойдя в кровавом неистовстве до безумия, когда