Код доступа - Виктор Корд

Второй охранник, сидевший в будке, вскочил, хватаясь за автомат.

— Тревога! Нападение!

— Поздно.

Рой из девяти оставшихся дронов сорвался с места. Они двигались хаотично, непредсказуемо, управляемые нейросетью Инги.

Охранник в будке даже не успел прицелиться. Дроны влетели в открытое окно. Вспышки лазеров (ослепление), удары током. Крики.

Через пять секунд в будке стало тихо.

Я перешагнул через шлагбаум.

— Чистая работа. Периметр?

— Зачищаю, — отозвалась Инга. — Дроны разделились. Охрана в панике, они не понимают, что происходит. Думают, это невидимые маги. Бегут.

— Пусть бегут. Нам нужен только директор. Клин, ломай дверь в контору.

Административное здание представляло собой двухэтажный барак из дешевых сэндвич-панелей, обшитый сайдингом. Клин подошел к железной двери и ударил ногой. Усиленный экзоскелетом пинок выбил дверь вместе с косяком.

Внутри пахло дешевым растворимым кофе, пылью и страхом.

Секретарша, женщина неопределенного возраста с ярким макияжем, визжала, пытаясь залезть под стол.

Мы прошли мимо неё, не удостоив взглядом, прямо к кабинету с табличкой «Директор».

Семен Зубов, толстый, потный мужчина с редкими волосами, зачесанными на лысину, метался по кабинету. Он пытался запихнуть пачки денег из сейфа в спортивную сумку.

Увидев нас — две фигуры в боевой броне, возникшие в дверях — он замер. Сумка выпала из его рук, деньги рассыпались по полу.

— Вы кто?! — взвизгнул он. Голос сорвался на фальцет. — Я плачу Шуйским! Вы не имеете права! Это территория Клана! Это беспредел!

Я медленно подошел к столу. Взял тяжелое бронзовое пресс-папье в виде быка.

Взвесил в руке.

Затем сжал пальцы. Композитные мышцы перчатки тихо взвыли. Бронза подалась, как пластилин. Я смял статуэтку в бесформенный комок металла и бросил его на стол перед Зубовым.

Бум.

Звук был тяжелым, весомым.

— Шуйские далеко, Семен. А я здесь.

Я сел в кресло для посетителей, закинув ногу на ногу.

— С сегодняшнего дня условия меняются. Ты продолжаешь работать. Твои люди продолжают возить металл. Свалка функционирует как обычно. Но теперь ты не продаешь металл на переплавку заводам.

— А… а куда? — Зубов смотрел на смятую бронзу, и пот катился по его лицу градом.

— Ты грузишь его в мои грузовики. Весь объем. Цветмет, электронику, титановые сплавы. Особенно титан.

— Но… «Братва» меня убьет! — Зубов затрясся всем телом. — Они следят за отгрузками! У них свои люди в бухгалтерии! Если я перестану платить или гнать товар налево… они меня на куски порежут!

— Ты будешь платить им. Пока что. Я дам тебе деньги на взятки, — я кинул на стол пачку наличных, которые мы забрали у бандитов на рынке (круговорот денег в криминале). — Создавай видимость работы. Списывай груз как "брак", "усушку", "коррозию". Мне плевать, как ты это оформишь в накладных. Ты директор, ты умеешь воровать.

— А если я откажусь? Если я позвоню Вадиму Шуйскому?

Клин, стоявший у двери, демонстративно передернул затвор своего «Молота». Лязг металла в тишине кабинета прозвучал красноречивее любых слов.

— Тогда я назначу директором твою секретаршу, — спокойно сказал я. — Она, кажется, сговорчивее. А ты, Семен… ты пойдешь на переработку.

— Ч-что?

— У меня есть станок, который расщепляет материю на атомы. В тебе много кальция (кости), воды и углерода. Из тебя получится отличный запас удобрений для моей оранжереи. Или пара новых бронепластин. Никаких следов. Просто исчез.

Зубов побледнел до синевы. Он смотрел в мой визор и понимал: я не шучу. Я не бандит, который будет бить битой. Я — нечто худшее. Я — эффективность, лишенная жалости.

— Я… я согласен, — прошептал он. — Но как я буду отгружать вам?

— Ночью. Мои люди приедут. Грузить быстро, без лишних глаз. И запомни, Семен: если хоть одна крыса узнает, куда уходит металл… я узнаю об этом раньше. Мои "глаза" везде.

В подтверждение моих слов, в открытую форточку влетел дрон «Оса». Он завис перед носом директора, зловеще жужжа и пощелкивая разрядником. Зубов отшатнулся, вжавшись в кресло.

— Д-договорились… Пять тонн стали и меди. Сегодня ночью. Я все сделаю.

— Вот и славно. И найди мне редкоземельные магниты. Они нужны мне для двигателей.

Я встал.

— Работаем, Семен. Не разочаруй меня.

Мы вышли из кабинета. Секретарша все еще сидела под столом. Я бросил на её стол шоколадный батончик (из наших запасов).

— За вредность, — сказал я.

Когда мы вышли на улицу, дождь уже закончился. Охранники начинали приходить в себя, стоная и ползая в грязи. Я прошел мимо них, не удостоив взглядом. Они не рыпнутся. Они наемные работники, они видели, как мы вошли, и они не хотят умирать за зарплату в тридцать тысяч.

— Босс, ты жесток, — заметил Клин, когда мы сели в грузовик. — "На переработку"? Серьезно?

— Страх — лучшая валюта в Пустошах, Борис. Лучше, чем золото. Золото можно украсть, а страх остается с человеком, пока он жив. Теперь у нас есть сырье.

[Система: Получен контроль над ресурсной точкой «Свалка Северная».]

[Экономический потенциал: Высокий (Стабильный приток металла).]

[Статус отношений с фракцией «Клан Шуйских»: Враждебность (Скрытая угроза).]

Я снял шлем и потер лицо.

— Мы перекрыли кислород не просто бандитам, Клин. Мы влезли в карман Клана. Зубов будет молчать день, может два. Но Шуйские заметят, что поток денег и металла иссяк. И тогда они пришлют кого-то посерьезнее, чем этот Бульдог.

— Кого?

— Магов. Настоящих боевых магов. Или «Егерей» — охотников за головами.

— И что будем делать?

— Готовиться. У нас есть пара дней, пока бюрократия Клана переварит информацию. За это время мы должны превратить Ингу в бога кибернетики, а меня — в того, кто может убить мага взглядом. Или хотя бы очень быстрой пулей.

Грузовик рванул с места, увозя нас обратно в «слепую зону».

Мы выиграли битву за ресурсы. Но мы только что пригласили на войну Голиафа.

Понравилось? Подписывайтесь и добавляйте в библиотеку! Это ускоряет выход проды!

Глава 14. Встреча выпускников

Москва. Деловой квартал «Москва-Сити». Башня «Империя», 45-й этаж.

Вадим Шуйский стоял у панорамного окна, глядя на ночную столицу, расчерченную венами светящихся магистралей. В его руке был бокал с коллекционным коньяком «Арарат» столетней выдержки, но он не пил. Он сжимал хрусталь так, что тот жалобно поскрипывал, готовый в любой момент превратиться в пыль.

За последние три месяца Вадим изменился.

После того унижения в лицее, когда какой-то безродный бастард сломал его волю, поставил на счетчик и заставил платить, «золотой мальчик» умер. На его месте