До начала всех начал - Василий Головачёв

Антон сознания, как ни странно, не потерял. Просто оно нырнуло в кисель абсолютной прострации и нежелания думать. Вглядываясь в сменяющие друг друга картины в глубине системы обзора, Лихов вяло пытался найти хотя бы одну причину жить, пока наконец перед глазами не начал расступаться туман и не заговорила память.

«Поиск» за это время свалился в штопор, качаясь из стороны в сторону как подвыпивший медведь, пронзил сорок километров, набирая скорость, но у самой поверхности бугристо-чешуйчатого плато заработали его силовые установки, и эскор почти без удара о «сталагмиты» планеты сел в трёх километрах от ущелья с разбитым южноамериканским корветом.

Ещё с полчаса космолётчики приходили в себя, восстанавливали системы и проводили процедуры контроля аппаратуры.

Молодые члены экипажа начали было обсуждать причины атаки и её последствия, но капитан Войсковый дружески велел всем заткнуться, и постом управления завладела тишина.

Антон связался с искином эскора, выяснил количество неисправностей оборудования (к счастью, список был небольшим), а также обсудил с ним подробности нападения, выведя изображение корабля с разных ракурсов.

Лучшую картинку послал беспилотник, поднимавшийся перед кораблём в космос и спокойно преодолевший невидимую «красную линию». При замедлении съёмок было видно, как слой реденькой атмосферы планеты замерцал мириадами злых зелёных молний, они собрались в ручьи и сошлись к эскору сферической волной электрического пламени, обнимая проявившийся белёсым саваном пузырь защитного поля. И произошло невероятное чудо: «зеркало» поляризованного вакуума, не прошибаемое до этого момента никакими излучениями или ракетами, покрылось чёрной сыпью дыр и исчезло! По непонятным причинам отключились и генераторы защиты, и чуть ли не вся энергосистема эскора! И всё же пузырь «зеркала» не позволил энергетическому разряду неведомого типа уничтожить корабль. Помог и взрывной сброс энергии «сингулярного аккумулятора», разрядившегося навстречу внешнему удару и погасившего его жуткую разрушительную мощь.

К счастью, трагедии не произошло, все остались живы благодаря информационному дублированию наиболее важных систем с возможностью их три-дэ печати и современной квантовой защите жилых отсеков. Ни один человек на борту эскора, ни из числа хозяев, ни из числа спасённых южноамериканцев, не получил серьёзных травм, несовместимых с жизнью. Лишь четверых космолётчиков – все мужчины – пришлось поместить в лазарет. Они на несколько часов потеряли способность мыслить логически.

Стоум заменил часть девайсов дублями и заработал с прежней эффективностью, быстро восстанавливая повреждённые коммуникации и устраняя последствия неожиданной атаки. Но объяснить столь мощные последствия нападения ни он, ни учёные экспедиции не смогли. Сошлись на том, что эскор действительно пробил некий запретный барьер, породивший квантовую деформацию вакуума.

Пока космолётчики разбирались с восстановлением кондиций корабля, Антон как радушный хозяин навестил всех пятерых южноамериканцев и узнал кое-какие подробности их трагедии.

Луи Кецаль оказался заместителем министра обороны Перу, что удивило Лихова, не понимавшего, зачем персоне такого ранга понадобилось войти в состав экспедиции. И говорил Кецаль очень аккуратно, так и не раскрыв истинных мотивов своего полёта к звезде Стивенсон 2–18.

Зато его помощник Серхио Херард, полковник каких-то запретительных служб, наоборот, расслабился после всех переживаний и рассказал много такого, что скрыл Кецаль. Они находились в разных каютах и помешать друг другу не могли, проходя сеансы оздоровления.

Начальник научного отряда «Инки» Санкритьян получил шоковое сотрясение мозга и был помещён в одну из реанимационных ванн вместе с капитаном корвета и двумя учёными из группы Сталика.

Командир похода полковник Рокита Ахаа тоже получила нервное потрясение, но от госпитализации отказалась. Антон поразмыслил немного и решил её навестить ради проявления элементарной неформальной заботы. А чтобы посещение не выглядело допросом, взял с собой Нику.

Постучались в дверь каюты.

– Разрешите, сеньора Ахаа? – спросила Ника.

Овальная дверь мягко разделилась на четыре лепестка, убравшиеся в стены. Гости вошли.

Рокита сидела на лежаке, одетая в нечто, напоминающее оранжево-золотое сари, не скрывающее рук до плеч и щиколоток. На оба предплечья женщины были нацеплены биосъёмы системы медобслуживания, голову накрывал зонтик сомника. Чёрные как вороново крыло волосы полковника космической безопасности южно-американского Союза были заплетены в косички, что добавляло женщине шарма, но не это заставило сердце Лихова пропустить удар.

Лицо – вот что его поразило! Рокита была потомком индейцев аймара, поэтому сохранила все национальные черты народа, и её лицо оказалось столь необычным, что он не мог оторвать взгляда!

Если разбирать каждую чёрточку этого лица по отдельности, то нельзя было сказать, что оно совершенно. Нет, у неё всё было чересчур: слишком большие фиолетовые глаза, чересчур крупные (хотя и без неестественной накачки) губы, слишком открытый лоб, длинные брови вразлёт к вискам. И при этом ансамбль этих черт был таким гармонично собранным в единое изумительно безупречное полотно, что хотелось смотреть на перуанку не отрывая взгляда.

Губы Рокиты насмешливо изогнулись.

Ника тоже искоса посмотрела на командира, оценив его реакцию.

Антон очнулся, досадуя на себя, что выглядит смешно.

– Прошу прощения, сеньора Ахаа…

Тут его взгляд упал на нишу каюты, где в свете каютного люминесцента мерцал конэцкэ.

– Я думал, вы держите его в сейфе.

Рокита оглянулась на статуэтку Хомозавра.

– Не сбежит.

– Что вы думаете по поводу такого мистического совпадения форм Хомозавра и статуэтки?

– Об этом вам лучше поговорить с сеньором Санкритьяном.

– Ваше мнение не менее важно.

– Это не совпадение. Ваше конэцкэ ведь тоже не просто игрушка? Вы говорили, что оно отражает форму большой лягушки, оставшейся в системе ТТ Щита.

– Мы к ней вернёмся.

– Извините, что перебиваю, – сказала Ника. – Командир, мы собирались просто проведать сеньору Ахаа, ей сейчас не до теоретических рассуждений.

Антон смутился.

– Согласен, время на обсуждение находок ещё будет. Отдыхайте, сеньора Ахаа. Идём, Ника.

Статуэтка человеколягушки в набедренном кармане, которую он носил всё время, внезапно нагрелась.

Одновременно на морде человекоящерицы на полочке каюты на миг вспыхнули две золотистые чешуйки, превратившиеся в глазки.

Он достал свою статуэтку, ощутив её упавший вес.

Женщины посмотрели на неё, потом на ящероподобное конэцкэ.

– Командир? Они реагируют… друг на друга!

– Вот над чем надо поразмыслить, – сказала Рокита, переводя взгляд с одной статуэтки на другую. – Вам не кажется, господин полковник, что эти статуэтки каким-то образом воздействовали на нас так, чтобы мы встретились здесь?

Ника, широко раскрыв глаза, посмотрела на Антона.

Он спрятал потяжелевшую фигурку в карман, кивнул.

– Посмотрим, что скажет наука. Просьбы, пожелания, сеньора Ахаа?

– Зовите меня Рокита.

Антон чуть было не взял руку перуанки в свою, намереваясь поцеловать, но сдержал порыв и вышел первым, унося в душе её сочувственно-лукавый взгляд.

В