До начала всех начал - Василий Головачёв

– Товарищ полковник, держите себя в руках.

– Ты о чём?

– Вы едва не выпрыгнули из кокоса! Она, конечно, женщина симпатичная, фигуристая, но…

Захотелось осадить женщину, замечавшую больше, чем было положено. Он сделал каменное лицо, но перед глазами проявился образ Олеандры, и злость прошла.

– Вы правы, товарищ майор, – вздохнул он с сожалением. – Потерял контроль.

* * *

Через час он снова собрал онлайн-совещание на волне интеркома в режиме онлайн. Первым делом спросил, хотя и без того знал ответ:

– Стоум, доложи о состоянии пациентов.

– Нормализуется, – ответил компьютер. – Двое выписаны, двое останутся в стационаре ещё на сутки.

– Мои ребята уже подлечились, – добавил Щёголев по персонлинии.

Антон ждал, что скажет Рокита, но она промолчала.

– Итак, ситуация всем известна. Стоум – картинку.

На виомах всех отсеков появилось изображение кратера, из которого когда-то неудачно пытался бежать с планеты Хомозавр.

По отсекам поплыла тишина.

– Стоум, кратер проверен?

– Так точно, товарищ полковник. Кроме разбитого когга, принадлежащего компании чёрных археологов «Сгинел», не найдено больше ничего.

– Хотелось бы услышать разбор ситуации, – заметил Кецаль. – Почему Хомозавр сидел в изоляторе? Почему его пытались сбить?

– Потому что кто-то не хочет… – начал Щёголев.

– Капитан, не спеши, – остановил его Антон.

– А по-моему, Василий прав, – раздался голос Сталика. – Кто-то не хочет выпускать Хомозавра из тюремной камеры. На все сто процентов уверен, что, если мы попытаемся оставить его здесь и поднимемся в космос, нас пропустят.

Раздались возгласы слушателей, оживлённые переговоры учёных.

– Согласен с вами, коллега, – донёсся голос Санкритьяна, оставшегося в медотсеке. – Если бы сторож следил за стартом любого аппарата с поверхности планеты, он не выпустил бы и катер.

– Тогда возникает вопрос: что такое Хомозавр? Или кто?

– Это не просто скульптура какого-то существа.

– По всем данным, это полностью потерявший энергию робот, – подхватил Сталик. – Но не из разряда тех, кого мы уже встречали.

– Интересный вывод, – послышался голос Кецаля; по-русски он говорил с гортанным акцентом. – На чём основан?

– В первую очередь – на его физических характеристиках и дизайне. Вы видели его внутренние сканы – это чистой воды сложнейшая нейросеть из триллионов петель из прочнейшего материала, не существующего в природе. Во всяком случае, мы такого не знаем. С виду же он больше похож на искусственный организм, да ещё и такой странной геометрической формы. Мало того, вы видели статуэтки конэцкэ, одна из которых копирует Хомозавра. Возможно, между ними до сих пор существует некая квантовозапутанная связь. Недаром же мы наблюдали проявления этой связи. Вторая статуэтка тоже является копией большого артефакта, оставшегося в системе ТТ Щита. Но ни та, ни другая не проявляют агрессивности, присущей всем боевым роботам, что весьма показательно. Всеволод Шапиро, всемирно известный математик и физик, давно сделал вывод о том, что весь геном нашей Вселенной подчинён парадигме хищнического прогресса цивилизаций, родившихся в ней. Этот тезис подтверждает и всегалактическая война, опустошившая Вселенную пятьдесят миллионов лет назад и почти уничтожившая разум.

– Смотря какую систему развития можно считать разумом, – послышался дребезжащий голос Санкритьяна. По-русски он говорил свободней Кецаля. – На мой взгляд, человеческая не является разумной.

По отсекам порхнули смешки и замечания космолётчиков.

– Тот же самый вывод сделали и наши ксеносоциологи, – доброжелательно согласился Бартош. – Но я о другом. О необходимости хищнического поведения для развития разума можно спорить вечно. Мы не знаем, кто создавал или выращивал Хомозавра и человеколягушку, однако не хищники. Кто именно – узнаем, когда найдём убедительный след цивилизации, оставившей артефакты. Мы с коллегами пришли к единому мнению, что ксеноформы, породившие цивилизацию ТТ Щита, попытались спастись и отправились за пределы космологического горизонта. Пока что их косвенные следы укладываются на вектор ТТ Щита – Стивенсон 2–18, UY Щита и далее – Большая Арка.

– Я бы так категорично не утверждал, – сказал Санкратьян с дипломатичной осторожностью.

– Поэтому я предложил продолжить поход к Арке. Что касается вопроса, зачем Хомозавр и его альтер-эго были замурованы в тюремных изоляторах, думаю, ксеноморфы Щита просто оставили маяки для своего возвращения на Родину. Но не вернулись.

– Но зачем такие предосторожности? – поинтересовался Кецаль. – Повторяю вопрос: кто его остановил?

– И нас, – прилетел голос Никиты.

– Меня это тоже волнует, – признался Антон.

– Как вы предполагаете стартовать, когда мы находимся под прицелом каких-то жутких батарей?

– Наш драйвер даёт гарантию… – не удержался от реплики Войсковый, внезапно обидевшись на сомнения в голосе перуанца.

– Какую гарантию?

– Мы рассчитали безопасный старт в режиме ВСП.

Кецаль издал смешок, фыркнул Серихо Херард. Оба перуанца явно испытывали шок.

– Знаете, господин капитан, – сказал замминистра, – я понимаю: у вас, русских, в крови жажда экстрима, но ведь надо уметь и вовремя подумать о последствиях?

– Сеньор Кецаль, – мягко сказал Антон, – в системе ТТ Щита нам пришлось стартовать на «струну» прямо из недр коричневого карлика, в окружении слоя плазмы с температурой в две тысячи градусов. Здесь мы уйдём в «струну» в намного более спокойных условиях. И учтите ещё вот что: иного варианта у нас нет. Я не рискну отдать приказ ещё раз ломиться сквозь стену энергетического поля неизвестной природы.

Серхио энергично заговорил по-испански, но Кецаль его прервал:

– Никаких возражений, господин полковник, делайте всё, что считаете нужным.

– Одну минуту, сеньор Лихов. – Рация шлема вдруг заговорила голосом Рокиты; он не сразу сообразил, что она включила персональную линию.

– Слушаю.

– Вы твёрдо решили идти в глубину радианта Щита?

Антон замешкался, удивляясь не столько смыслу вопроса, сколько тону, каким он был задан.

– Да, мы так решили.

– У меня дурные предчувствия, товарищ полковник. Найденный нами артефакт необходимо как можно быстрее доставить на Землю для изучения. Он опасен.

Антон снова вспомнил, как отреагировало его конэцкэ на визит делегации российских космолётчиков в трюм корвета «Инка». Человеколягушка на бедре внезапно нагрелась на миг и стала на порядок легче. Да и сам гигант в этот момент словно бы очнулся и посмотрел на него.

– Отсек запакован «зеркалом», сеньора Ахаа…

– Рокита.

– Сеньора Рокита, можете не беспокоиться.

– Понимаю, что у вас свои планы, и всё же будьте осторожны.

– Спасибо за предупреждение, постараюсь. – Антон переключил информрежим, добавив голосу нужной звучности.

– Внимание! Протокол ТВП! Старт через минуту!

– Что такое ТВП? – едва слышно выдохнул кто-то из южноамериканцев, возможно, Серхио.

Но Лихов не стал отвлекаться на объяснения. Протокол ТВП в своде экстренных команд означал тревогу высшего приоритета, когда на кону перед космолётчиками стоял выбор между жизнью и смертью.

Эскор поднялся на высоту тридцати километров над израненной чёрными сталагмитами поверхностью «засохшей» звезды.

Стоум досчитал с десяти до нуля, врубил варп-генераторы корабля, сшивающие пространство в многомерную