До начала всех начал - Василий Головачёв

дыру между областями космоса, где располагались космолёт и цель полёта. В данном случае целью являлась система красного гиганта UY Щита, до которой от Стивенсона 2–18 было около шести тысяч световых лет. Когда Антон советовался с командой, не привлекая к разговору спасённых южноамериканцев, решено было сразу проложить маршрут «струны» к следующей звезде, следуя стратегии Сталика, а не включать режим «куда глаза глядят». И Стоум выполнил именно это решение.

Сознание Антона выключилось. Конечно, он хотел бы видеть сам старт и ощущать все переживания, происходящие с человеком во время перехода корабля из точки старта в точку финиша. Но это было невозможно. На краткий миг корабль и все его пассажиры растягивались в «пакеты суперструн», и они проходили мембрану потенциального барьера, по сути никуда не двигаясь: просто между ними исчезало само пространство.

Миг прошёл.

Антон осознал себя массивным баскетбольным мячом, пробившим баскетбольное кольцо и свалившимся в корзину, которой стало кресло. Заработала психика, разослав по нервам «курьеров» для сбора данных. Но никаких болевых ощущений органы чувств не передали. Антон судорожно выдохнул застрявший в альвеолах воздух и с облегчением расслабился.

Заработало зрение: пост управления заливал оранжевый свет экстремального режима, сменившийся через несколько секунд нормальным приглушённым освещением.

Включился слух: интерком донёс тихие восклицания космолётчиков, вздохи, смешки.

Корабль уцелел, а его защита эффективно справилась с перегрузками «струнного» старта, словно стартовал он в соответствии со стандартными процедурами, не то что «голем» при бегстве из ТТ Щита, буквально продравшийся сквозь невидимую стену тюрьмы человеколягушки.

Антон машинально потрогал карман на левом бедре, где лежал конэцкэ, включил персональный режим.

– Стоум, доклад!

– Минуту, анализирую ситуацию.

– Пассажиры?

– Ни одного напряга, все в сознании, лёгкое недомогание.

Лихов перешёл на линию жилого отсека.

– Сеньора Рокита, как самочувствие?

– В порядке, – ответила женщина низким голосом. – Мы уже стартовали или я чего-то не поняла?

– Включите обзор.

Видимо, Рокита сделала это, потому что донёсся её приглушенный возглас:

– Моя Пачамама! Так мы… вырвались?!

– Совершенно верно, перед нами UY Щита.

– Не думала, что удастся так просто выбраться из ловушки. У вас великолепный корабль!

«Я тоже не думал», – признался сам себе Антон, но вместо этого сказал как о чём-то совершенно естественном:

– Сделано в России, сеньора, отдыхайте.

– Командир? – послышался голос Артура.

Он вышел на общую волну.

– Стоум, анализ!

Искристые цифростены поста управления, играющие роль виомов, исчезли, и космолётчики в креслах привычно выпали в бездну космоса.

Шум на волне интеркома стих. Команда «Поиска» и уцелевшие космолётчики «Инки» с опаской разглядывали космическую панораму, мало отличавшуюся от таких же картин в других районах Вселенной.

Впрочем, и в самом деле ничего необычного в этой панораме не было. Просто после экстремального старта с планеты-тюрьмы Хомозавра люди невольно ожидали проявления других недружественных сил, а это напрягало.

Центральная звезда системы UY Щита являлась практически копией красного гиганта Стивенсон 2–18. Размеры этого монстра были такими, что, расположись он на месте Солнца, край его сферы пересёк бы орбиту Юпитера. Температура верхнего слоя звезды не превышала трёх с половиной тысяч градусов, и с расстояния в сто миллионов километров она виделась оранжевым воздушным шаром в окружении дымного колечка. Но здесь стоит добавить, что свет вещества, разогретого до температуры сверх трёх тысяч градусов, всё же превышает пределы человеческого глаза почти так же, как свет электросварки, и видеосистемы эскора щадили зрение космолётчиков, фильтруя яркость наблюдаемых объектов.

Стоум сбросил полученные им данные всем служебным и каютным ИИ, и люди могли сами изучить их, продолжая обзор.

В системе оказалось пятнадцать планет. Пять ближайших к звезде были твёрдокаменными шарами: диаметром с Луну – первые две, без атмосфер, и вдвое больше Земли – последующие три, с атмосферой, но безводные.

Зато на шестой орбите звезду окружало астероидно-пылевое кольцо, после которого начинался ряд планет размерами с Уран и Нептун, накрытых плотными атмосферами из водорода, гелия, азота и его соединений. Самая большая планета, больше Юпитера в три раза, практически представляла собой газовый шар, атмосферу которого постоянно сотрясали электрические бури.

Стоум работал исключительно эффективно и быстро, кроме физических характеристик просчитав и так называемые эвристические коэффициенты, учитывающие психоэмоциональную направленность происходящих в системе процессов.

Так он оценил сфинктуры семи планет и объектов UY Щита, то есть степени загадочности, а также степени угрозы и враждебности и сигнатуры опасности. Таким образом, космолётчики получили первые подсказки точек, где теплилась надежда найти следы искусственного происхождения объектов, признаки былых инфраструктурных преобразований или боевых столкновений. Таковых насчитывалось всего три.

Первой Стоум выделил самую ближнюю к звезде планетку, похожую на Луну или Меркурий обилием кратеров и трещин. Она вращалась вокруг звезды по идеальной окружности, что увеличивало сфинктуру планетки вдвое: для поддержки орбиты такого совершенства, по мысли планетологов, нужны были искусственные сооружения.

Вторым высокозагадочным объектом было астероидно-пылевое кольцо. Стоум сделал предположение, что шестая планета системы была взорвана, и даже наметил изучение наиболее сфинктурных астероидов, послав туда беспилотники.

И наконец, третьим кандидатом на место искусственного артефакта стал Мегаюп – такое имя искин «Поиска» дал газовому гиганту, вокруг которого, кроме пылевых облаков, не вращалось ни одной твёрдой планеты.

Ею заинтересовались и ксенологии Сталика, и он сам, первым делом повторно запросив у Стоума психологические оценки.

– Сфинктура – девяносто пять, – сообщил компьютер. – Степень «ФУ» – восемь «нато», степень «НН» – девять «гитлеров».

– Можно начать с кольца! – прилетел возбуждённый голос Серхио Херарда.

– Господин генерал, вы не на собственной яхте, – ответила Рокита иронично, – и не на корвете.

Кецаль засмеялся.

– Пардон, – пробурчал пристыженный спутник заместителя министра.

– Мы не пропустим ни одного интересного объекта, сеньор генерал, – пообещал Антон. – Бартош, может быть, в самом деле в первую очередь займёмся астероидным кольцом? Уж слишком высока степень враждебности, рассчитанная Стоумом.

– Я всего лишь применил стандартную процедуру, – отреагировал компьютер.

– Никто тебя не обвиняет.

– У нас два «Аргуса», – проговорил Сталик, имея в виду зонды с мощными исследовательскими комплексами и варп-генераторами, – плюс два десятка «Соколов». Давайте действовать последовательно. «Аргусы» пошлём к мини-луне и к мегаюпу в сопровождении пары «Соколов», а эскор направим к астероидному кольцу.

Антон кивнул. Он и сам собирался начать обследование системы в таком порядке.

– Стоум, действуй.

– Слушаюсь, товарищ полковник.

«Поиск», плывущий в окружении звёзд по направлению к UY Щита, включил форсажный шпуг, и неподвижные до этого момента звёзды плавно поплыли, меняя цвет свечения согласно эффекту Доплера: звёзды перед кораблём стали голубеть, звёзды за кормой – краснеть. Это означало, что эскор набрал скорость, близкую к световой, хотя внутри корабля его движение не ощущалось. Гравитационные компенсаторы нейтрализовали инерцию.

Через четверть часа Стоум десантировал отряды