Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

принципе – все нормально. Раствориться в ткани вселенной… В черной материи… Слиться с частицами звезд, стать одновременно всем и ничем – что может быть легче этого? И это легче физического и эмоционального изнеможения, что я чувствовала сейчас, от которого устала. А вот Ян…

Помимо яви, может пострадать и мой дракон Ян. Пострадать так, как никто другой. Он не должен жертвовать собой. Не обязан быть вечность в плену. Ян должен быть спасен.

В конце концов, сейчас я могу отдать за него жизнь. Это все, что у меня есть. Пусть я уже не спасу мир, но помогу хотя бы Яну. Он этого заслуживает.

Потому что я люблю его. Очень сильно люблю. Я не хочу думать о себе. Лишь бы он не лишился своей личности.

Ничего страшного, меня все равно не спасти.

Ян медлит, и Смог начинает действовать. Заносит ладонь надо мной, после чего мою грудную клетку сдавливает. Но я не чувствую, чтобы Ян снова пытался убрать непереносимое ощущение, стремительно накатывающую боль, снять ее, перенести меня в невесомость, баюкая меня в обволакивающем, уютном аромате лесной хвои.

«Вот и хорошо», – думаю я, догадываясь, к чему все идет.

Значит, Ян решил отпустить меня в бездонную пропасть пустоты.

Но неожиданно лицо Яна меняется. Оно перестает быть каменным.

– Ты отпустишь ее прямо сейчас? – спрашивает он.

«Нет», – восклицаю я про себя. Мне не хватает физических сил облечь мысли в слова.

– Мои условия будут таковы, – продолжает мой дракон.

«Что?..» – пугаюсь я. Он уточняет, как будто… Нет.

Неужто он договаривается? Собирается заключить сделку, которой я отчаянно не желала.

– Мне нужны гарантии того, что ты позволишь мне вытащить ее отсюда и сохранить ей жизнь.

«Что?..» – кричит мой измученный разум.

– Торг не уместен, мой дражайший сын, – обрубает Смог.

– Тогда сделка не имеет смысла! – рычит Ян. Эмоции захлестывают моего дракона. – Она должна остаться жива!

Я безуспешно пытаюсь возразить: «Нет. Не делай так, Ян!» Однако губы меня не слушаются.

Отказываюсь принимать, что он намерен совершить.

Служить вечность королю ада в обмен на меня? Он что, с ума сошел? Сперва не обменял меня на людей всего мира. А теперь?..

Я не думала, что Ян был способен на глупые поступки, но он способен. Он знает меня с моего рождения, да. Но в контексте его жизни… я – ничто. И он делает непростительную ошибку.

Он же сломается. Отдастся во власть отцу, чтобы тот смог творить зло его руками снова? Смог опять подчинит волю Яна себе!

Ян лишится свободы, к которой так долго шел. Моя жизнь ничтожна по сравнению с вечностью, жуткой вечностью, которая его ждала. Он не в своем уме, точно как и его брат – Константин.

Смог кипит. Он такого, вероятно, не ожидал, хоть и желал, чтобы Ян вернулся к нему и стал подчиненным, рабом его воли. Наверняка его поразил выбор сына, король ада не предполагал, что Ян заключит с ним подобную сделку. Вероятно, он и предложил ее, чтобы унизить сына и доказать свою точку зрения.

Возможно, он был уверен, что Ян точно ответит отказом.

За моей спиной звучит голос, еще один голос, кто-то говорит. Слышу плач, в зале появляется Александра. Она замерла у входа, всхлипывает и твердит, что ей жаль. Жмется к стене, вокруг нее расступаются туросики. Я не знаю, к кому обращена ее мольба – к нам из-за того, что я упала во Тьму по ее неосторожности, или к отцу, поскольку она невольно его предавала, заняв сторону братьев и сестры.

Но она рыдает, забившись в угол у двери, и на нее мало кто обращает внимание.

Теперь она становилась свидетелем развернувшейся драмы.

Ян полностью готов сделать то, что требует Чернобог – повиноваться, стать перед ним на колени. Я вижу, как он начинает опускаться, чтобы заключить ошибочную, нелепую сделку. Но внезапно другой голос раздается рядом со мной. Замогильный. Глухой. Шепчущий. Он принадлежит Константину.

Про Константина все давно забыли, но он выглядит напряженным как никогда, примостившись на полу, уткнувшись глазами в рубиновый глянец.

Ян переводит на него взгляд и машинально замедляется. И Константин очень громко произносит:

– Ты больше никого здесь не убьешь! И никому не причинишь вреда!

Нечто алое взрывается рядом со мной. Словно чувства, которые копились в Константине десятилетия, века, почти тысячелетие. Его неуемная боль вырывается наружу.

Он забывает обо всем – о том, что нож прижат к моему горлу, а Смог – одно из самых сильных созданий во вселенной.

Знаю, что Константин вспоминает смерть Алены в алой реке, в этом бассейне.

Я тоже обращаюсь к ней памятью, и мне страшно от того количества страданий, что Константин носил в себе бессчетные годы, ведь они уже получают освобождение, и мы все видим их воочию.

Столетия подавленных эмоций. Килотонны энергии, которой он способен озарить все пекло и всю навь.

Однако его энергия являлась не светом, а самым черным мраком.

Кромешная ночь резко опускается на зал. Не видно вообще ничего. Туросик возле меня бесследно исчезает. Меня отбрасывает к стене ударной волной, будто дворец атаковало мощным взрывом. Отовсюду разносится грохот хлопков от обращения драконов. Я врезаюсь телом и головой в мраморную стену, вспышки – белые и синие – мерцают в глазах, и я на несколько секунд теряю сознание.

Открываю глаза и обнаруживаю, что чуть светлеет. Я нахожусь на руках у Александры – она защищает меня, как того требует древнее проклятие. Она не сражается за отца, она скована моей волей.

Различаю схватку драконов в туманной буре, порожденной Костей. Алексей – асфальтового цвета цмок – разрывает их пополам, борется с туросиками Гай, обратившись в медведя. Вижу Валентину в обличье человека, которая раскидывает врагов взглядом, размазывая ошметки по стенам.

Константин сражается со всеми сразу и со Смогом. Внезапно появляются костомахи, влетающие в окна зала. Наблюдаю, как Ян вступает в схватку с отцом. Их энергии противостоят друг другу, бурлят и готовы разорвать замок в щепки.

Валентина, Алексей и Гай оказываются в меньшинстве против стражи Владыки пекла, и я поворачиваюсь к Александре лицом.

– Сражайся за братьев и сестру. Сейчас же! – резко приказываю ей. – Немедленно!

Она тотчас отталкивает меня и обращается в дракона, взмахивает крыльями и в зале рождается ветер, прародитель смертоносного урагана. Вихря, способного изменить перевес сил.

Слежу за Александрой и понимаю, что мы не застряли в волшебной сказке, где к герою пришло осознание грехов, и он сразу исправляет ошибки и становится иным.

Александра