Нелегальный экзорцист - Григорий Константинович Шаргородский

– Меня прислал он, – с явным нажимом на последнее слово сказал отец Никодим, пристально глядя в глаза собеседнику.

Лицо Рвача дёрнулось, но белоглазый бандит всё же совладал с собой и спросил:

– И чего он хочет?

– Чтобы ты сопроводил вот этого юношу в Сергиевский скит, что на Ладоге. Тайно ото всех. Помог забрать оттуда одного человека и привёз в Пинск. На второго нужны хорошие документы.

– Я не стану убивать смиренцев.

– Степан знает, как всё сделать без лишней крови. Но сразу предупрежу, не вздумай воспользоваться этим способом здесь. Лично пущу по твоему следу скорбников.

Они пару минут сверлили друг друга взглядами, но, видно, оба решили не усугублять.

– Хорошо, но, если твой малой облажается, просто вернём его обратно, а тот второй останется на острове. Сроки? – нахмурившись, спросил Рвач.

– Послезавтра Степан должен быть в пути.

Что интересно, реакция на это заявление и у меня, и у бандита была одинаковой. Не то чтобы мне не хотелось поскорее помочь страдающему в застенках старику, но батюшка мог бы хоть как-то обсудить свои решения со мной. Ведь ещё неизвестно, сумел ли Олег Остапович достать духовые ружья, да и вообще очень неприятно чувствовать себя не просто ведомым, а собачонкой на поводке.

Рвач явно хотел сказать что-то резкое, но, как и я, оставил своё мнение при себе. Лишь пару минут подумал и выдал свой вердикт:

– Четыре сотни золотых, и это только потому, что тебя прислал он.

Теперь недовольным выглядел отец Никодим, но тоже решил оставить своё мнение при себе. Даже торговаться не стал. И всё же просто так уходить он не спешил.

– Чтобы вы не думали взбрыкнуть, хочу вам кое-что показать. Не дёргайтесь, вам ничего не грозит.

Затем он повернулся ко мне и сказал с явным намёком:

– Степан.

Понять, на что именно намекает отец Никодим, было легко, правда, неясно, почему он представил всё таким странным образом. Я запустил руку во внутренний карман пиджака и, когда боковым зрением увидел движение охранника, сказал:

– Это просто фляжка.

Аккуратно достал ёмкость, отхлебнул немного Виринеиного отвара и вернул ёмкость на место. В желудок почти ничего не попало, всё разошлось во рту, и я в который раз мысленно поблагодарил ведунью за приятный вкус. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю, какую дрянь пришлось хлебать у шамана.

Положив ладони на бёдра, я начал горловыми вибрациями раскачивать свой дух. В принципе, мне сейчас хватало и пары секунд, но показывать свой прогресс перед посторонними, включая отца Никодима, я не собирался. Поэтому чуть затянул подготовку и выглянул из себя, точнее хорошо так высунулся, потому что чуток перестарался.

Ёшки-матрёшки! Я, конечно, готов был узреть необычное, но всё равно удивился. И то, что Рвач, почему-то вскочив на ноги, направил в мою сторону револьвер, было наименее впечатляющим. Быстро вернув всё в прежнее состояние, я напряжённо замер. Находиться под прицелом не очень-то приятно.

– Что это было? – убрав оружие в кобуру на поясе, уже не таким безжизненным голосом спросил Рвач.

– Демонстрация, уважаемый Трофим Савватеевич. Чтобы вы понимали, с каким непростым человеком пойдёте. А ещё скажу, что его умение в будущем может вам ой как понадобиться. Подробности узнаете после возвращения в Пинск, так что берегите его. Это в ваших интересах. – Тон священника был сух и холоден. Казалось, что теперь-то он завладел ситуацией полностью и оставил за собой последнее слово. – Время и место сбора жду от вас завтра не позже полудня. Где меня найти, вы знаете. Всего вам доброго, господа.

Отец Никодим встал со стула и уверенно двинулся к выходу. Мне же не оставалось ничего другого, как последовать за ним под насторожёнными взглядами обитателей этой странной квартиры.

На улицу мы выбрались без особых проблем и спокойно дошли до остановки. Желающих ехать в центр города в такое позднее время там не нашлось, и именно поэтому отец Никодим позволил себе выдохнуть:

– Ох, Степан, думал, что перегнул палку и нас там просто пристрелят.

Вот лучше бы он мне этого не говорил. Хотелось высказать всё, что накопилось, но я решил, что на сегодня глупостей достаточно. Поэтому просто спросил:

– И зачем понадобилось наводить тень на плетень? Не проще было им сказать, что мне нужно на него посмотреть.

– Не уверен, что в таком случае нас отпустили бы живыми.

– Но, если они ничего не поняли, тогда почему переполошились?

– А потому, дорогой мой Степан Романович, что, когда ты, по твоему выражению, выглядываешь из себя, окружающим становится неуютно. Такое чувство, что призрак явился. А всё непонятное пугает даже таких непростых людей, как Рвач. Но что важнее, не только пугает, но и будоражит их интерес. Так что твоя ценность в его глазах выросла.

Может, оно и так, но больше на подобные встречи я с батюшкой ходить не буду. Похоже, бурная молодость временами прёт лютой бесшабашностью из внешне благостного и смиренного иеромонаха. А вот насчёт того, как именно люди ощущают мои «выходы», нужно подумать. Похоже, что чем сильнее я разделяю дух и тело, тем ярче это чувствуют и простые люди, и в особенности одержимые. Нужно как-то научиться украдкой подсматривать за духовным миром, чтобы не переполошить всех вокруг.

О том, что именно я увидел, выглянув из себя, он так и не спросил. Оно и понятно – даже этот скуповатый разговор на пустынной стоянке в центре Глинки был лишним. И лишь когда мы добрались до окраин центральной части города, где каждый должен был пересесть на свой трамвай, отец Никодим позволил себе явно мучавший его вопрос:

– Так что ты в нём увидел?

– Даже не знаю, как это описать, – замялся я, подбирая слова. – В его ауре точно сидит дух-напарник. Но какой-то маленький, словно его туго спеленали светящимися цепями. Дух постоянно рвётся на свободу, но путы не пускают. Я не всё рассмотрел, кажется, цепи эти сделаны из знаков, похожих на те, что у вас… – договаривать я не стал, отец Никодим и так всё понял.

– Так я и думал. Похоже, скорбники по просьбе благочинного сковали беса телесной молитвой. Для чего он это сделал – неясно, да и не наше дело судить его поступки. Что ж, Степан. Вижу, что изрядно встревожил твою душу в этот вечер, но по-иному поступить я не мог. Очень надеюсь, что это не нарушит доверие между нами. Жду тебя завтра к вечеру, тогда всё и обсудим. Мне ещё нужно искать деньги для этого крохобора. Две сотни я найду без проблем, а вот где взять остальное – ума