Реквием - Макс Вальтер

А теперь его не стало и всё вдруг посыпалось. Что это, происки конкурентов, которые, несомненно, должны быть в подобном бизнесе? Или появился очередной борец со злом, защитник слабых и угнетённых? Как вообще отыскать того, чьи намерения невозможно понять? Любое следствие начинается с зацепки, а здесь её попросту нет. Даже психологический портрет Кукловода составить не получается. Да и по силам ли такие умственные упражнения для бывшего наркомана? Возможно, Царь и разобрался бы в происходящем, но Гера лишь терялся в догадках.

Да, этот человек всячески показывает, что преследует исключительно благие намерения. Одно то, как убил Базара, не что иное, как показательная казнь. Мутный в красках расписал то, что произошло, а точнее, о следах деяния Кукловода. Тело Барина он видел лично, и это тоже больше походило на казнь. Выходит, нужно искать того, кто недоволен делами товарищей. Ха, три раза. Да здесь на любого пальцем указывай, и он прекрасно подойдёт под данное описание. Даже среди подручных, таковых наверняка отыщется в достаточном количестве, чтобы запутаться окончательно. И что же, пустить под нож всех и каждого?

Но что же делать? Друзья явно ожидают от него каких-то решений, а где их взять? Разве что упороться предложить. Почему-то на данный момент эта идея казалась ему единственно верной. Поступить так, как они делали всегда: накачаться наркотой и потерять всё. Ведь жизнь становится в тысячу раз проще, когда ничего не держит. Нет материальных ценностей, нет привязанностей – ничего, кроме жизни, которая тоже больше похожа на насмешку над богом. Никакой цели, кроме поиска очередной дозы кайфа.

Вот только они уже вряд ли на это согласятся. Пожив в роскоши, вкусив власть, не так-то просто от всего этого отказаться. Если раньше у Геры получалось отвернуть их от пути к цели, то сейчас он сильно сомневался в успехе. Да, он не просто так каждый раз уходил с ними в наркотический угар и давал ложные надежды. Страх заставлял его идти на это. Им не должны были достаться те силы, которыми они владеют. Только не им.

Ровно по этой причине он соглашался с доводами Тони. Их компания слишком опасна для мира, для всех тех людей, что находятся рядом. Он готов был умереть и забрать с собой всех, вот только не хватило духа. Так любить себя могут лишь наркоманы. Собственно от этого и исходит вся зависимость. Переломаться не страшно, хотя пару недель боли при этом испытать всё же придётся. А вот отказать себе в удовольствии – вот что на самом деле тяжело.

Кайф, который даёт героин, сложно описать, а попробовав раз, отказаться от него невозможно. Это сродни тому, что вместо первого секса тебе сделали сногсшибательный минет. Профессиональный, такой, чтобы после него ещё минут пять в пятках кололо. А затем вдруг объявили, что это было в последний раз и больше никогда, ни при каких обстоятельствах, подобное не повторится. Вот только они попробовали нечто такое, что наркотики в сравнении с этим – утренник в детском саду.

Лена не просто так всё это время искала способ вытащить Геру. Без него она не могла жрать души, как и отказать себе в этом удовольствии. Гера это понимал и Тоня тоже. Поэтому она и упрашивала его убить всех, когда вернулась одна к тьме. Вот только в тот момент ему было настолько страшно, что он больше ни о чём не мог думать, кроме как о свободе.

Перспектива застрять между мирами навечно пугала его гораздо сильнее смерти. Впрочем, последнюю он уже давно перестал бояться, потому как сбился со счёта от того, сколько раз пришлось побывать на той стороне. Зато вечные скитания в одиночестве были для него в новинку. И вся эта ситуация выглядела настоящим адом, гораздо хуже того, что о нём написано в библии.

Но теперь он здесь, друзья вытащили его, помогли выбраться из плена. И он больше не имеет права желать им смерти, даже несмотря на то, что их цели были корыстными. Не всех, конечно, в Мутном, Гера, как раз сомневался меньше всего. Он искренне радовался возвращению друга. Но Лена… Нет. Её интересовало совсем другое. Гера был уверен на двести процентов: если бы она смогла найти ему замену, то никогда бы не стала вытаскивать из плена.

Возможно, он ошибался в своих умозаключениях. Но в искренность её чувств верилось с большим трудом.

– Ох ебать! – Мутный со стоном откинулся на спинку плетёного кресла. – На хуя ты столько жратвы навалила?!

– А тебе что, обязательно всё смести нужно? – спокойно пожала плечами Лена.

– Ну а как? Меня так бабушка в детстве научила: «Пока всё не съешь, из-за стола не выйдешь».

– Пиздобол, – ухмыльнулся Гера. – Твоя бабка тебя в детский дом сдала.

– Это потому, что я сам долбоёб. А так, она меня очень даже любила.

– Да ну на хуй! – округлила глаза Лена. – В кои-то веки Мутный сам признался, что он долбоёб! Это нужно где-то записать.

– На пизде своей гвоздём нацарапай, – тут же огрызнулся он.

– Может, курнём? – предложил Гера, в надежде вновь свернуть друзей на путь кайфа и прожигания жизни.

– Да ну на хуй, – на его удивление первым отказался Мутный. – Заебало уже это состояние. Вот отъебать кого-нибудь – это я завсегда готов.

– Сходи в стойло, – посоветовала Лена.

– Да ну на хуй. После Тони у меня на твоих коров даже не встанет, – Мутный сделал паузу и тяжело вздохнул. – И за каким хуем она нас кинула опять?

– Да потому, что это она всю хуйню мутит, – уверенно заявила Лена. – Ты как пропал, она совсем с катушек слетела. Мутный, помнишь тот случай, когда мы чуть в доме не сгорели?

– Ну.

– Хуй гну! Я ещё тогда подумала, что это она всё устроила. Как и с кислотным болотом.

– Она вроде оба раза в командировке тогда была, – парировал наркоман.

– Ага. И оба раза на два дня позже приехала. Причём заметь, это были единственные случаи. В остальное время, несмотря на всю хуйню в дороге, груз всегда доставлялся точно в срок.

– Да ну, хуйня это всё, совпадение.

– Просто ты ебанутый и очевидного замечать не хочешь. Она ведь призналась, что заказала нас Сумраку.

– Ну и где он? Хули мы тогда до сих пор дышим?! Он же крутой, пиздец, аж подойти страшно!

– Я не понимаю, к чему ты клонишь? – Гера подловил паузу в перепалке друзей и наконец вывалил свой вопрос.

– Валить её нужно, – подвела итог своим словам Лена. – Вообще не стоило её