Я – Товарищ Сталин 6 - Андрей Цуцаев

Император кивнул, но улыбка не исчезла, и в ней Йосеф увидел что-то, что заставило его сердце сжаться — не гнев, а расчёт, как у человека, который уже сделал свой ход и ждёт, как противник ответит.

— Хорошо, — сказал Хайле Селассие, голос был спокойным, но в нём чувствовалась скрытая сила. — Но слова этого Алексея — не просто слова. Они — оружие, направленное на наше единство. Если они дошли до тебя, Йосеф, до лагеря Раса Кассы, то, возможно, они уже отравляют других. Я не покину Абиссинию. Моя семья в безопасности, но я останусь с моим народом, пока не увижу победу или смерть. Однако, — он сделал паузу, взгляд скользнул к Расу Кассе, — я знаю, что враги плетут интриги. Этот Алексей — не случайный гость. Возможно, он послан, чтобы проверить, кто останется мне верен.

Рас Касса шагнул вперёд.

— Мой господин, — сказал он. — Если вы сомневаетесь во мне, скажите прямо. Я сражался за вас в долине, я проливал кровь за Абиссинию. Я не предам вас, даже если весь мир повернётся против нас.

Император улыбнулся.

— Я не сомневаюсь в тебе, Рас Касса, — сказал он, голос стал мягче. — Найдите этого Алексея. Но не поднимайте шума.

Рас Касса кивнул.

— Мы найдём его, мой господин, — сказал он. — Я пошлю людей на базары, в кафе, в порты. Он не скроется.

Император вернулся на трон, движения были медленными, полными достоинства.

— Идите, — сказал он. — Но помните: Лев Иуды не склоняется перед врагом, будь то итальянцы или предатели в наших рядах. И не забывайте, что я вижу всё. Даже то, что другие пытаются скрыть.

Они покинули зал. Рас Касса шёл впереди, спина была прямой, но Йосеф заметил, как его кулаки сжались, выдавая напряжение. Во дворе солнце уже пекло, заливая город жарким светом. Йосеф вдохнул пыльный воздух, пропитанный запахами базара — кофе, специй, жжёного хлеба. Мысли кружились вокруг человека в сером пиджаке. Кто он? Британский шпион, как подозревал Рас Касса? Или кто-то другой? И что, если император уже знает об Алексее? Что, если он сам направил его, чтобы проверить верность Раса Кассы и Йосефа? Они оседлали лошадей и двинулись через город. Базары гудели, торговцы выкрикивали цены, мальчишки сновали между прилавками, но Йосеф видел только серый пиджак, мелькающий в воображении. Где-то в толпе человек, назвавший себя Алексеем, ждал, готовый либо раствориться в бесчисленных переулках, либо нанести новый удар. А над всем этим нависала тень императора, чьи глаза, хитрые и всевидящие, следили за каждым их шагом.

Рас Касса и Йосеф Вольде только что покинули зал, их шаги ещё эхом отдавались в коридоре, когда дверь тихо скрипнула, и в зал вошёл Фитаурари Тадессе. Худощавый, с длинной бородой, в белой тунике, украшенной золотым крестом, он двигался с достоинством. Его внимательные и проницательные глаза встретились с взглядом императора, и он низко поклонился, касаясь пола подолом туники.

— Ваше Величество, — произнёс Тадессе, — вы звали меня.

Хайле Селассие кивнул.

— Рас Касса и его посыльный были здесь, — сказал император. — Ты слышал их слова, Тадессе. Что ты думаешь об этом разговоре?

Тадессе выпрямился, его лицо оставалось бесстрастным, но глаза выдавали напряжение, словно он взвешивал каждое слово, прежде чем говорить.

— Мой господин, — начал он, — Рас Касса играет в свою игру. Его победа в долине сделала его героем, и это опасно. Народ шепчется о нём как о новом лидере, и я не верю, что он пришёл к вам лишь для того, чтобы рассказать о словах этого Алексея. Он хочет отвести подозрения от себя, показать свою верность, но это маска. Его действия имеют под собой расчёт. Он привёл Йосефа, чтобы тот подтвердил его историю, но я вижу в этом попытку усыпить вашу бдительность.

Император слегка наклонился вперёд, его тёмные глаза впились в Тадессе.

— Ты думаешь, он метит на трон? — спросил Хайле Селассие. — Рас Касса, мой воин, чья кровь смешалась с землёй Абиссинии в битвах за неё?

Тадессе не отвёл взгляд, его пальцы слегка сжались, но голос остался ровным.

— Я не говорю, что он уже поднял меч против вас, мой господин, — ответил он. — Но заговор зреет. Воины в лагерях шепчутся, что Рас Касса — истинный Лев Иуды, что он должен вести Абиссинию против итальянцев. Эти слова не случайны. Кто-то раздувает огонь, и я подозреваю, что западные державы — британцы, а может, и французы — прощупывают всех, кто может быть полезен. Этот Алексей, назвавший себя русским, может быть их агентом. Они сеют раздор, чтобы ослабить нас перед итальянским наступлением.

Император медленно откинулся на спинку трона, его взгляд скользнул по расписанному потолку, словно он искал ответ в сценах древних битв. Тишина в зале стала ещё тяжелее, нарушаемая лишь далёким звоном колокола, доносившимся издалека.

— Заговор, говоришь, — произнёс Хайле Селассие, его голос был спокоен, но в нём чувствовалась скрытая сила. — Слухи приходят и уходят. Рас Касса сражался за меня, его победы укрепили наш дух. Если он играет в свою игру, почему он пришёл ко мне с этой вестью? Почему не промолчал, не собрал сторонников в лагерях?

Тадессе сделал ещё один шаг вперёд, его голос стал тише, но в нём появилась твёрдость, как у человека, уверенного в своей правоте.

— Потому что он умён, мой господин. Рас Касса знает, что вы не доверяете никому слепо. Он знает, что слухи о его славе дошли до вас, и, если он промолчит, вы заподозрите его первым. Приведя Йосефа и рассказав о предложении Алексея, он показывает себя верным, но я вижу в этом расчёт. Его люди смотрят на него с благоговением, с надеждой. Они верят, что он может стать больше, чем полководец. И этот Йосеф… он не просто посыльный. Его глаза выдают ум и осторожность. Рас Касса выбрал его не случайно. Возможно, он — его глаза и уши в лагерях, в городе, даже здесь, во дворце.

Император поднял руку, и Тадессе замолчал. Хайле Селассие медленно спустился с возвышения и остановился перед Тадессе, так близко, что тот почувствовал лёгкий аромат ладана, исходящий от императора.

— Ты видишь заговоры повсюду, Тадессе, — сказал он. — Я доверяю твоему мнению, потому что ты всегда был моими глазами там, где я не могу видеть сам. Западные державы плетут интриги, это правда. Британцы хотят, чтобы мы стали их марионетками, итальянцы — чтобы мы пали под их сапогами,