Системный Барон - Миф Базаров

Пряча в карман потёртой куртки помятый листок, я обнаружил кристалл от фамильного портала.

— Ну надо же! — вслух произнёс я, удивившись находке. — А могли бы и скоммуниздить. Вот что значит имперское управление для магов!

— Ваше сиятельство? Господин Соловьёв, я так рад, что вас наконец-то отпустили! — услышал за спиной знакомый голос.

Обернулся, внимательно рассматривая одутловатую фигуру Окорокова.

— Александр Николаевич, — почтительно кивнул я дознавателю, но руки так и не пожал.

Окороков, казалось, и не ожидал рукопожатия. Его пухлые пальцы беспокойно теребили пряжку ремня, на лице застыла неуверенная улыбка.

— Я уж думал, вас там в недрах управления на котлеты изрубят, — он нервно рассмеялся, но тут же спохватился, оглянувшись по сторонам. — Шучу, конечно, шучу! Очень рад, ваше сиятельство. Искренне рад.

— Тронут вашим участием, — сухо ответил я, стараясь понять, к чему клонит дознаватель.

Этот человек не был способен на бескорыстное внимание к окружающим. Мы пару раз встречались с ним в стенах управления. Один из них был на моём допросе, где Окороков подтвердил, что действительно человек, назвавшийся Дмитрием, находился у него в застенках до выяснения обстоятельств. Однако, он и понятия не имел, что этот Дмитрий — сын барона Соловьёва. Он быстро диагностировал у подозреваемого амнезию и, конечно же, тут же выпустил за неимением состава преступления. Да, да, всё это было ещё до того, как произошёл бунт.

Я лишь ухмыльнулся, глядя на Окорокова.

— Ваше сиятельство, ну согласитесь! В том, что вы сейчас здесь, под открытым небом, есть и моя заслуга, — прижав руку к груди, Николаевич растянулся в довольной улыбке и заискивающе заглянул мне в лицо.

Меня передёрнуло от его раболепной позы. Прищурившись от яркого солнца, я раздумывал, что же всё-таки хочет от меня начальник управления следственного изолятора для немагов и по совместительству дознаватель?

— Стоит признаться, не ожидал содействия с вашей стороны, — тщательно подбирая слова, ответил я. — Так что же вы теперь от меня хотите?

— Я всё вспоминаю, насколько ваш проницательный ум полезен в нашем нелёгком деле. Вы не хотели бы продолжить работать в данном ключе?

Вот оно что! Окороков желает возобновить сотрудничество. Видимо, после бунта в тюрьме его репутация значительно пошатнулась, и теперь, чтобы вернуть шаткое равновесие, просто необходимо выслужиться перед начальством.

— В моём положении это слишком затратно, если понимаете, о чём я…

— Конечно, конечно, — всплеснул руками дознаватель, — я могу заплатить. Считаю, что каждый человек должен получать достойное вознаграждение за свой труд. Но признайте, мои показания в «Управлении имперской безопасности» могли бы добавить… — Окороков замялся, теребя пуговицу на своём мундире, — так сказать, мягкости к нашим соглашениям.

— Пока никаких соглашений между нами нет, — твёрдо заявил я. — А так же считаю, что уже проделанная мной работа в застенках вашего каземата в полном объёме покрыла пользу от данных вами показаний.

Кажется, Николаевич сник, услышав ответ. Я уже хотел откланяться, когда дознаватель вдруг отчаянно воскликнул, останавливая меня.

— Подождите! Я знаю, чем могу вас заинтересовать! — хватая меня за руку, произнес Окороков. — У меня есть связи в палате «Имперских генеалогических экспертиз». Я могу быть вам полезен!

— Как? — равнодушно спросил я.

Неужели и от Окорокова может быть польза?

— Я могу раздобыть информацию о заданиях на испытании для подтверждения личности.

Предложение казалось вполне достойным. Я оценивающе посмотрел на Окорокова, сделав заинтригованное лицо.

— Что ж, это интересно. И как же вы намерены узнать это, Алексей Николаевич? — я сознательно назвал его по имени-отчеству, давая понять, что разговор теперь пойдёт совершенно в другом ключе.

Окороков тут же оживился:

— У меня там должник, — понизив голос, заговорщически произнёс дознаватель. — Один чиновник обязан мне кое-чем. Так сказать, мелкая провинность, о которой знаем только он и я. Он сможет предоставить информацию за неделю до испытания. Разумеется, за определённую плату.

— Разумеется, — кивнул я, — только вы же не думаете, что я буду платить?

— Нет конечно, — замахал руками собеседник, — все расходы лягут на меня.

Я снова кивнул, подчеркивая правильность его слов.

— Что ж, я согласен. Можете высылать документы на адрес моего имения в «Золотых ключах». Расценки на услуги сообщу позже.

— Но… Как же?.. — проблеял он в полной растерянности.

Я уже развернулся спиной к дознавателю, сделав пару шагов в сторону проезжей части. Взглядом скользнул по улице, выискивая хоть какой-то намёк, куда мне идти.

Вдруг увидел символ и сразу понял: это именно то, что мне нужно. На стекле нескольких автомобилей внутри круга красовалась руна пути. Это были такси.

Окороков, пыхтя, нагнал меня и схватил за локоть.

— Ваша милость! Дмитрий Григорьевич! Войдите в положение. Мне… мне к концу недели очень-очень нужно решение по нераскрытым делам. Пожалуйста! Может, вы сможете посмотреть сегодня?

Я замер, глядя на руну ближайшего экипажа. И меня осенило: а деньги-то где? Денег-то у меня нет!

Как я доберусь до «Золотых ключей»?

Двадцать вёрст пешком по незнакомой местности?

Сомнительное удовольствие.

Я резко повернулся к Окорокову. На лице у него читался страх за свою карьеру.

— Что ты говоришь? Повтори!

— Дела! — залепетал он. — Убийство купца Крылова на набережной, кража со взломом в магической лавке, загадочное исчезновение ученика из академии. Мне нужен ваш взгляд, ваше сиятельство! Ваш проницательный ум!

Я притворно вздохнул, сделав вид, что поддаюсь на уговоры. Внутри же всё ликовало. Рыбка клюнула.

— Ладно, — буркнул я с неохотой. — Раз уж тебе так срочно… Присылай дела завтра с утра в имение.

Лицо Окорокова засияло.

— О-о-о! Благодетель!

— Но! — я резко поднял палец, обрывая его восторги. — Давай аванс. Для подтверждения серьёзности твоих намерений. Без предоплаты я даже папку не открою.

— Аванс? Ну конечно! А какая сумма вас устроит?

В голове закрутились обрывки воспоминаний из рассказов Александра и Степана. Финансовая система этого мира рубль. Их было тут два вида.

Золотой рубль — твёрдая валюта, обеспеченная золотом и алмазами, и серебряный рубль, то есть простой.

Один золотой равнялся тысяче серебряных. Если грубо прикинуть через стоимость унции серебра, выходило, что один рубль — это примерно четыре тысячи моих родных рублей из прошлого мира.

Один рубль это сто копеек, полушка — это её четверть, а деньга — это половина копейки.