Танец Клинков: Академия убийц - kv23 Иван

Рассвет над Санкт-Петербургом Теней был холодным, пронзительным. Солнце, едва пробившись сквозь вечную дымку, окрашивало шпили Академии в цвет старого, тусклого золота. Но утро не было тихим. Академия гудела, как растревоженный улей. Слух о возвращении команды с контракта уровня А, о сорока семи спасённых детях, о поверженном мастере 2-го ранга, разлетелся быстрее, чем может лететь стрела Ирины.

Но был и другой слух, который передавался шёпотом, с благоговением и страхом. Слух о «танцующей убийце». Свидетели в порту, видевшие лишь мелькающие тени и серебристые всполохи, рассказывали о призрачной фигуре, чьи смертоносные удары были неотличимы от балетных па.

Анастасия Теневая проснулась в своей спартанской келье, её тело было одной сплошной раной. Синяки от боя с Борисом Кремнем цвели на коже фиолетовыми и жёлтыми пятнами. Мышцы болели от многочасовой тренировки, предшествовавшей миссии. Но сквозь эту физическую боль прорастало нечто новое — ликование. Тихое, чистое, пьянящее. Она чувствовала это каждой клеткой. Её Школа Танца — не просто фантазия в потрёпанном блокноте, не мечта из прошлой жизни. Она становилась реальностью. Реальностью, выкованной в бою, омытой кровью врагов и слезами спасённых.

На утренней линейке в Большом Атриуме стояла непривычная тишина. Тысячи студентов, выстроившись по рангам и Школам, ждали. В воздухе висело напряжение, предвкушение чего-то важного.

На балкон вышел Директор Антон Громов. Человек с лицом, высеченным из гранита, и холодными серыми глазами, в которых никогда не было и тени тепла. Его голос, усиленный магией, разнёсся по площади, отбиваясь эхом от каменных стен.

«Студенты Академии Теней! — начал он, и каждое слово падало, как удар молота по наковальне. — Сегодня я здесь, чтобы объявить о начале ежегодного Турнира Академии!»

По толпе прошёл вздох. Турнир. Священная традиция. Самое важное событие года.

«Турнир — это не просто соревнование, — продолжал Громов. — Это проверка вашей силы, вашей воли, вашего права называться ассасинами Гильдии Тени. Это шанс для лучших доказать своё превосходство. И шанс для слабейших занять своё истинное место — на дне».

Его взгляд скользнул по рядам и надолго задержался на Анне. В его холодных серых глазах не было поздравления с успешным контрактом. Там была смесь ненависти, которую он питал к её отцу, и нового, неохотного любопытства. «Посмотрим, на что ты способна, Теневая. Посмотрим, как долго продержится твоё везение», — казалось, говорил его взгляд.

«В течение недели, — объявил Громов, — лучшие из вас сразятся на Большой Арене. Победители получат не только славу. Они получат власть. Их ранги будут пересмотрены. Ранг в этой Академии определяет всё: доступ к запретным разделам библиотеки, выбор контрактов, размер жалования, даже качество еды в трапезной».

Анна почувствовала, как её окружили десятки взглядов. Она была на седьмом ранге, но всё ещё в низшем квартиле третьего курса, всё ещё «дочь предателя». Для многих её недавний успех был досадной случайностью. Турнир должен был расставить всё по своим местам.

«Готовьтесь, — закончил Громов. — Первые отборочные бои начнутся через три дня. Да победит сильнейший».

Он развернулся и ушёл, оставив за собой гул возбуждённых голосов и атмосферу, наэлектризованную предвкушением крови и славы.

«Ты должна участвовать!»

Максим стоял перед ней, его глаза горели. Они сидели в своём секретном зале, но даже здесь чувствовалось напряжение, охватившее Академию.

«Зачем, Максим? — устало спросила Анна, массируя больное плечо. — Мы доказали свою силу на контрактах. Зачем мне этот цирк?»

«Цирк? — он вскочил на ноги. — Анна, это не цирк! Это твой шанс! Шанс не просто подняться в ранге. Шанс заткнуть им всем рты! Показать, что ты — не просто „дочь предателя". Что Гильдия Тени не умерла вместе с твоим отцом!»

«К тому же, — вмешалась Ирина, скрестив руки на груди, её голос был полон сарказма, — я хочу посмотреть, как ты размажешь эту ледяную суку Викторию. Она давно заслужила, чтобы её идеальное личико приложили о мрамор арены».

Анна молчала. Внутри неё снова началась война.

«Не делай этого, — шептал голос пятнадцатилетней Анастасии. — Ты помнишь, как они смеялись? Как унижали? Они только и ждут твоего провала. Публичное унижение будет в сто раз хуже, чем поражение на тренировке».

Но тут же зазвучал другой голос. Сильный, уверенный, спокойный. Голос двадцативосьмилетней Анны Королёвой, примы-балерины, для которой сцена была домом.

«Ты боишься внимания публики? Серьёзно? Ты танцевала перед тремя тысячами зрителей в Большом. Ты выдерживала взгляды критиков, зависть соперниц, давление дирижёров. Ты знаешь цену сцены. И знаешь, как заставить её работать на себя».

Анастасия подняла голову, и в её глазах мелькнул огонёк.

«Танец — это всегда выступление перед зрителями, — медленно произнесла она. — Арена будет моей сценой. И я поставлю на ней такой спектакль, который они никогда не забудут».

Она пошла в полуразрушенную часовню Академии — место, которого избегали все. Говорили, что здесь до сих пор витает дух её отца, Алексея Теневого, который провёл здесь свою последнюю ночь перед казнью. Часовня была маленькой, пыльной, с выцветшими фресками на стенах. Пахло ладаном и забвением.

Учитель Григорий сидел на старой деревянной скамье перед единственной иконой — Святым Георгием, пронзающим змея. Он не обернулся, когда она вошла.

«Я знал, что ты придёшь», — тихо сказал он.

«Откуда?»

«Сильные души всегда ищут тишины перед бурей. Твой отец тоже приходил сюда».

Анастасия подошла и встала рядом. Она смотрела на суровое лицо святого на иконе.

«Я боюсь, учитель», — призналась она шёпотом.

«Хорошо, — кивнул Григорий. — Только дураки ничего не боятся. Страх делает тебя осторожной. Главное — не позволить ему сделать тебя слабой».

Он медленно встал и достал из складок своей мантии свёрток из тёмной ткани. Без лишних слов он протянул его Анне.

Она развернула ткань. Внутри, на бархатной подкладке, лежали два клинка. Они были непохожи ни на что, что она видела раньше. Лёгкие, почти невесомые, из серебристого металла, который, казалось, поглощал свет. Лезвия были узкими, изогнутыми, как крылья лебедя в полёте. Гарды были выполнены в форме лебединых голов с рубиновыми глазами.

«Это оружие твоей бабки по материнской линии», — сказал Григорий. — «Она тоже была… необычной. Она была одной из последних Хранителей Стиля Белого Лотоса, который был уничтожен много лет назад. Эти клинки называются „Лебединые крылья". Они созданы для танца смерти».

Анна взяла клинки. Они легли в её руки идеально, словно были выкованы специально для неё, словно были продолжением её тела. Она почувствовала, как по лезвиям течёт магия — лёгкая, быстрая, смертоносная.

На каждом лезвии была выгравирована строка на древнем языке.

«Смерть приходит на лёгких крыльях».

«Используй их достойно, Анастасия», — сказал Григорий и, не дожидаясь ответа,