Башня Авалона - Майк Омер

Мне ни за что их не догнать. Единственное, что остается…

Поезд Гобанно.

Он идет через Аллевур – это вторая остановка в оккупированной зоне в направлении с юга. Сенешаль заставил нас выучить карты местности и железнодорожное расписание. Поезд отправляется с пограничной станции в полночь и прибывает в Аллевур в час ночи.

Я направляю Дикинсона на запад, к поезду. По пути достаю карманные часы, и пульс учащается. У меня десять минут, чтобы добраться.

Пришпориваю коня, подбадриваю его криками, пока он несется галопом. Похоже, ему нравится, что робкая наездница осмелела и можно ускориться, – копыта едва касаются земли. Уроки верховой езды в Авалоне не прошли даром.

Ветер развевает волосы. Я склоняюсь к шее Дикинсона и уговариваю его скакать быстрее. Грунтовая дорога проходит через кукурузные поля, и вот я уже мчусь по заброшенной деревне. Деревянные ставни хлопают на ветру, но кое-где вдалеке различим теплый свет керосиновых ламп. Там над улицей нависают балконы, окна закрыты на ночь ставнями. А над всем этим возвышается часовая башня. Я смотрю на нее, и у меня перехватывает дыхание.

Раздаются двенадцать ударов. Полночь.

Издалека доносится пыхтение, гудки со стороны рельсов. Я вижу клубы пара, и сердце мое замирает.

Я соскучилась по всему этому.

Задыхаюсь и пытаюсь отдышаться. Грудь давит, но я подгоняю Дикинсона, и мы мчимся к станции. Это выкрашенное в белый цвет каменное строение. С платформы что-то кричат, но я не спускаю глаз с поезда. Он едет через открытое поле. Я крепче вцепляюсь в поводья, и мы мчимся, чтобы догнать поезд Гобанно.

Он огромен. Впереди черно-красный паровоз. В воздух поднимаются клубы пара, вокруг змеится туман. Я никогда не видел ничего подобного: одни вагоны сверкают серебром и золотом, другие такие темные, что, кажется, поглощают весь свет. Сколько их всего? Тридцать? Сорок? Не сосчитать.

Дикинсон скачет все быстрее. Сердце рвется из груди, когда я вижу на пути валун. Но конь уже перелетает через него, и на секунду кажется, что мы парим – а потом падаем. Когда мы приземляемся, я прикусываю язык и ощущаю вкус крови во рту.

Мы у цели, на расстоянии примерно пяти вагонов от хвоста поезда. Он набирает скорость, так что нельзя терять ни секунды.

Все это кажется безумием, невыполнимой задачей, о чем прежняя Ния даже не мечтала.

Сердце бьется уже где-то в горле, когда я тянусь к бортикам, пытаюсь ухватиться за приставную лестницу, касаюсь пальцами…

Вагон уносится вперед. Остались еще четыре, прежде чем я упущу поезд.

Мне удается зацепиться за следующий вагон, но ноги путаются в стременах. Я пытаюсь высвободить их и едва не падаю с коня. Я почти упустила шанс, а Дикинсон напуган. Он сворачивает в сторону, уносясь прочь от поезда.

– Нет, нет, нет, давай, Дикинсон! – кричу я, снова направляя его к поезду.

Остались два вагона. Но я не тяну руку. Предпоследний вагон уезжает вперед, и тогда я вынимаю правую ногу из стремени. Затем левую. Хватаюсь одной рукой за седло, попутно размышляя, останусь в живых или нет.

Вот и последний вагон. Я взмахиваю рукой и хватаюсь за бортик. Поезд с силой выдергивает меня из седла.

Я перестаю дышать, на несколько секунд зависнув над землей. Наконец мне удается ухватиться свободной рукой за перекладину и поставить ноги на нижнюю ступеньку. Цепляясь и дрожа, оглядываюсь назад. В жилах бурлит адреналин.

Дикинсон уже в десятках ярдов позади, смотрит мне вслед.

А я в поезде Гобанно, мчащемся вглубь Фейри-Франции.

Вопреки запрету Рафаэля.

Глава 16

Ветер завывает в ушах, развевает волосы. Я изо всех сил цепляюсь за лесенку, а подо мной стучат колеса поезда.

Долго так не провисеть. Если фейри заметят меня, тут же распознают шпиона. Я смотрю вниз, на стремительно убегающую из-под ног землю. Нужно сделать усилие и подняться.

На пронизывающем ветру трудно уговорить себя разжать руку. Мышцы напряжены. Наконец я расслабляю левый кулак, и почти сразу под грохот поезда меня заносит ветром вправо.

Хватаюсь за следующую ступеньку и быстро карабкаюсь вверх, действуя и правой рукой. Взбираюсь на ступеньку за ступенькой, на меня накатывает страх. Сверху обдает струя горячего пара, дыхание перехватывает.

В книжном магазине я часто залезала на стремянку, чтобы достать до верхних полок. Но там не было такого ветра, лестница не раскачивалась из стороны в сторону, а сверху не обрушивались клубы горячего пара. И мне не нужно было бояться неизбежной смерти в случае падения.

В груди скребется страх.

Еще одна перекладина. И еще. Наконец я добираюсь до крыши вагона и цепляюсь за металлические поручни, чтобы не упасть. Подо мной по рельсам грохочет поезд, быстро набирая скорость. Я отчаянно ищу способ проникнуть в вагон. Выхода нет: крыша закрыта наглухо. Но тут я замечаю люк.

К сожалению, он на крыше следующего вагона.

Я крепче вцепляюсь в поручни. Поезд мчится через какую-то темную деревушку.

С колотящимся сердцем, распластавшись, я ползу по гладкой крыше. Потом встаю на четвереньки и продвигаюсь вперед, хватаясь за любые доступные опоры: металлические скобы, которые попадаются под руку, помогают не свалиться.

Я не успеваю как следует ухватиться за очередную скобу, когда поезд делает почти незаметный поворот. Центр тяжести смещается, меня отшвыривает в сторону. Изо всех сил цепляясь за опору, начинаю соскальзывать с крыши влево, и тут кончики пальцев натыкаются на что-то твердое. На торчащую перекладину. Кряхтя, я снова подтягиваюсь к середине крыши. Поезд с грохотом несется вперед.

Сцепив зубы, я проползаю еще несколько футов до конца вагона.

Внутри все сжимается при виде проносящейся под поездом зияющей пропасти между вагонами. Шпалы мелькают с невероятной скоростью. Есть только один способ преодолеть эту пропасть – перепрыгнуть. А если я упаду, поезд превратит меня в лепешку. Пульс учащается.

Вокруг клубится пар. Я задыхаюсь, едкий привкус заполняет рот. Пар пропитывает одежду, смешиваясь с потом.

Когда он немного рассеивается, я заставляю себя пригнуться и пячусь назад. И, прежде чем успеваю усомниться в мудрости такого решения, прыгаю с разбега.

Время словно замедляется, пока я лечу по воздуху, обдаваемая порывами ветра. Я уже уверена, что совершила ужасную ошибку, но тут с грохотом приземляюсь на крышу соседнего вагона. От удара клацают челюсти. Поезд свистит, и этот пронзительный звук пробирает до костей.

Цепляюсь за поручень, двигаюсь вперед, к люку, добираюсь до него и дергаю за