Улицы Броктон-Бей - Pavel2311

промышленных объектов. У нас же вода и вода. Прикольно, а где небоскреб, который зеркальной свечкой маячил перед моим взором каждый раз, когда я выглядывала в окно. Вот и причина пыльного облака и паники на улицах. Беспокойно поежившись я включила телевизор.

На экране возникло энергичное женское лицо, бодро и даже с каким-то азартом репортер начала перечислять информацию о многочисленных взрывах, которые произошли сегодня утром.

СЦЕНА: СТУДИЯ «BAY NEWS 7»

Ведущая: Сандра Райт, журналистка с репутацией хладнокровного профессионала. Она ведет прямой эфир, на ее лице привычная маска спокойствия.

Сандра: «…и мы продолжаем следить за ситуацией в центре города. Силы полиции и СКП оцепили район, но точная причина беспорядков пока не называется. По неподтвержденным данным, происходят перестрелки…»

Внезапно за стеклом студии, в темном небе над городом, вспыхивает ослепительная огненная вспышка, за ней следует глухой, ударный БУМ, от которого дрожит студийное оборудование. Сандра вздрагивает, прикрывает ухо рукой, слушая команду из наушника. Ее глаза расширяются.

Сандра: «Только что… мы получили подтверждение и… прямое видео. В промышленной зоне, в районе доков, произошел мощный взрыв. Мы выходим на связь с нашим репортером на месте…»

Она переключает кадр. На экране — хаос: огонь, крики, бегущие люди. Голос оператора срывается. Сандра слушает, ее лицо бледнеет.

Сандра: «Я… я только что получила информацию. Это не перестрелка. Это не спонтанные беспорядки. Это… это ультиматум».

Она делает паузу, пытаясь собраться. Ее пальцы нервно теребят листок с распечаткой.

Сандра: «По нашим данным, серия взрывов по всему городу — на химическом заводе «Аммиак-Си», у электростанции… — это работа АПП. Они выдвигают единое требование. Они требуют…»

Ее голос впервые срывается. Она откашлялась, но это уже не профессиональный кашель, а нервный спазм.

Сандра: «Они требуют немедленного освобождения их лидера… Лунга».

В этот момент раздается еще один отдаленный взрыв. Не такой громкий, но отчетливый. Сандра зажмуривается, ее плечи вздрагивают. Когда она открывает глаза, в них уже нет профессионализма. Только чистый, животный ужас.

Сандра: «Они взрывают город. Квартал за кварталом. Они знают, что у героев не хватит сил на все очаги одновременно. Они… они играют с нами. Как…» Ее речь ускоряется, становится неровной, сбивчивой.

Она замолкает, глядя в камеру, но не видя ее. Ее дыхание сбивается.

Сандра: «Они не шутят. Они не блефуют. Они доказали это. И мы сидим здесь, в этой студии, и я говорю это ровным голосом, как будто это просто… просто новость! Это не новость! Это конец! Это наш город, он горит, а они…»

Голос Санды превращается в высокий, истеричный визг. Она вскакивает с кресла, отступая от стола, как от чего-то страшного.

Сандра: «ОНИ ВЗРЫВАЮТ НАС! ВЫ ПОНИМАЕТЕ?! ОНИ ВЗОРВУТ ВСЕХ! РАДИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА! РАДИ ЭТОГО… ЭТОГО МОНСТРА!»

Из-за кадра слышны голоса, кто-то пытается ее успокоить. Камера резко дергается и уходит в потолок, картинка пропадает. В эфире на несколько секунд повисает тишина, прерываемая лишь ее сдавленными рыданиями, пока кто-то наконец не переключает на заставку.

После той истерики, выплеснувшейся в эфир, вопросы действительно отпали — правда, вместе с теми несчастными, кто осмелился их задавать. Город давно научился соотносить массовые взрывы с единственным именем — Бакуда.

Это имя стало олицетворением хаоса в его чистейшей, почти метафизической форме. Никакого "искусства", никакого "протеста" — только первозданный, неудержимый хаос. Когда эта безумная бомбистка начинала свой кровавый поход, это не превращалось в героическую сагу — скорее в наспех составленную инструкцию по выживанию с красноречивым подзаголовком "беги или смирись с неизбежным".

Её способности, как и всё в этом абсурдном мире, подчинялись своей собственной логике. Неуязвимый методично пробивал стены лбом — казалось, в детстве он грезил карьерой человеческого тарана. Телепортер скитался по свету, будто единственным его пристанищем могли быть лишь белые пятна на карте. Что до Стрелка… Ну, хотя бы на тире он приносил какую-то пользу.

Но Бакуда? Она просто … Ждать от неё моральных терзаний было бы так же наивно, как требовать от ящика со взрывчаткой проявления милосердия.

Её скоро остановят. Желательно, конечно, до того момента, когда мой район превратится в ещё одну сюрреалистичную инсталляцию в коллекции этого безумного мира.

Интерлюдия

Тяжелые двери зала совещаний СКП закрылись с глухим стуком, отсекая шум оперативного штаба. Эмили Пиггот медленно провела ладонями по лицу, словно пытаясь стереть накопившуюся усталость. Последняя неделя выдалась на редкость изматывающей — каждый новый день приносил лишь эскалацию хаоса. До запланированной транспортировки Лунга в "Клетку" оставалось меньше семи суток, но ситуация стремительно выходила из-под контроля.

Ультиматум пришел на рассвете — краткий, как выстрел, и столь же беспощадный. "Освободите Лунга, или город познает истинный смысл разрушения". Под текстом, словно насмешка, красовался стилизованный иероглиф — печать безумия, не оставляющая сомнений в авторстве. Бакуда не бросала слов на ветер.

Ночью город проснулся от грохота. Первая серия взрывов прокатилась по промышленному кварталу, превратив склады и фабрики в груды искорёженного металла. Еще до того, как спасатели добрались до эпицентра, новые детонации разорвали тишину делового района. К полудню донеслись сообщения с южных окраин — там, где узкие улочки внезапно заканчивались проплешинами разрушений.

Но истинный ужас крылся не в масштабах разрушений, а в их природе. Каждый взрыв был уникальным произведением инженерного безумия. В одних районах царила неестественная тишина — улицы, здания, даже воздух будто застыли во временной аномалии. В других — всё в радиусе сотни метров превращалось в хрустальный лес из ледяных сталагмитов. Были и такие места, куда теперь боялись заходить даже спасатели — участки, где материя будто испарилась, оставив после себя лишь тонкий слой серого пепла.

Пиггот закрыла глаза. За окном мерцали огни горящего города, а в ушах стоял навязчивый гул — то ли отдаленное эхо взрывов, то ли накопленное напряжение этих бесконечных суток. Полицейские и медики работали на износ, их силы таяли с каждым часом. Город погружался в хаос, и самое страшное было понимать — это только начало.

Эмили Пиггот скользнула взглядом по разложенным спутниковым снимкам, где алыми кругами были обведены зоны разрушений — словно кровоточащие раны на теле города. Она знала, что мэр ведет переговоры с губернатором. Без лишних слов было понятно — просят Нацгвардию. Просят, потому что альтернативы нет.

Цифры потерь всплывали перед глазами сами собой. Слишком высокие. Неоправданно высокие. Пиггот мысленно представила график смертности — тот резкий