Улицы Броктон-Бей - Pavel2311

сигаретка… Ключ был не нужен. Замочная скважина тоже. И дом, если уж на то пошло. На его месте аккуратно лежала куча мусора, стилизованная под воспоминания. А как же мой Садик? Ну что ж. Поздравляю себя с новосельем. Вид, правда, так себе.

Я стояла и тупо смотрела на это, чувствуя, как во рту пересыхает от идеально отфильтрованного через руины воздуха. В голове не было ни мыслей, ни эмоций. Одна сплошная пунктирная линия. И в этот момент в мой загривок впился знакомый холодок. Чешуи там не было. Графен не покрывал всю кожу. Организм тут же радостно сообщил, что ноги — это переоценённый аксессуар. Мой симбионт задрожал и не справился.

Я осела на колени, глядя, как металлические сапоги Оружейника приближаются по мрамору, которого больше не существовало.

— Панацея, мы вынуждены вас задержать, — его голос был ровным, как линия ЭКГ у покойника.

Успокаивающее что-то бубнила Мисс Ополчение.

Вот же засранцы, — подумала я, уплывая в темноту. Хоть бы предложили стакан воды. После такого-то дня.

Будет продолжение…

Глава 23. Просто штаб СКП и уютная камера

Просыпаться в пассажирском поезде — это так уютно…

Но со мной произошло нечто совершенно противоположное. Я тоже ехала лежа, но не могла пошевелиться… Вернее, могла лишь слабо трепетать, как рыбка из разбитого аквариума, и не более. Нужно понять, что со мной. Истерика не поможет, хотя очень хочется. Глаза — на что они мне? И что я вижу?

Я лежала внутри прозрачного саркофага, слегка наклоненного под углом, что позволяло разглядеть собственное тело. На мне были только трусы и топ. Вся кожа покрыта засохшим липким налетом мертвенно-серого цвета, напоминающим электрохимический гель, испещренный зеленоватыми разводами. Руки и ноги были зафиксированы креплениями из матового черного полимера, жестко удерживающими мои конечности.

На голове, по ощущениям, была надета резиновая плавательная (или не плавательная) шапочка (или не шапочка), неприятно сдавливавшая лоб и виски.

А "вишенкой на торте" служила маска, наглухо закрывавшая нос и рот — герметичный респиратор, плотно закреплённый на голове. К нему были подключены прозрачные трубки, по которым медленно циркулировал бледно-жёлтый газ. Я не могла определить, что это было — наверное, какой-то неорганический "тинкертех".

И я дышала этим газом, который блокировал даже привычное ощущение моего собственного микробиома. Тот самый невидимый щит молчал. Симбионт тоже не подавал признаков жизни.

Я оказалась в совершенно стерильном стеклянном коконе. Да я и сама была стерильна — и снаружи, и внутри.

Вокруг царил мягкий сумрак, который лишь изредка прорезали тонкие линии светодиодов, мерцавшие в каком-то своём ритме. Мой саркофаг был внутри просторного, техничного на вид металлического контейнера. По лёгкому, едва уловимому покачиванию и слабой вибрации поняла — я в движущемся транспортном средстве. Серьезный подход, чтобы разобраться с грозной мной.

Скорее всего, это был фургон СКП. Сколько мы были в пути, определить не удавалось — все тонуло в беспамятстве.

В ответ на мою попытку сориентироваться во времени и пространстве фургон легко вздрогнул и замер. Двери с шипением раздвинулись, впуская мутноватый свет. В проёме чётко нарисовалась знакомая внушительная фигура в синей броне.

"Ну уж точно не Санта-Клаус", — мелькнуло у меня в голове. Это был сам великий и непревзойдённый мудак — Оружейник.

Стало ясно: меня пригласили на "дружеские переговоры". И сейчас сделают предложение… такое, что отказаться от него — уже само по себе будет подвигом.

Руки мне не подали, подкатили тележку и саркофаг подхватили несколько оперативников в герметичных костюмах — нечто среднее между медицинскими изолирующими скафандрами и противочумными костюмами — и водрузили на платформу. Краем глаза я успела заметить, как один из них нажимает кнопки на странном пульте. "Для чего?" — мелькнуло в сознании. Ответ пришел мгновенно: газ в шлангах, соединяющихся с моим респиратором, сменил цвет с бледно-желтого на мутно-зеленый. Последнее, что я успела подумать: "Как банально…" — прежде чем сознание растворилось.

Интерлюдия

Кабинет Директора СКП Восток-Северо-Восток Эмили Пиггот.

Эмили сидела, сгорбившись в своем офисном кресле, конечно на столько на сколько позволяла её грузная фигура. Волны боли накатывали снова: чертовы почки, она опять пропустила диализ. Пальцы дрожали, когда она открывала ящик стола. Вытряхнула на ладонь несколько капсул, швырнула их в рот и сглотнула с противным причмокиванием.

С трудом пододвинула ноутбук. Экран осветил её одутловатое, покрытое испариной лицо. Пора писать еженедельный отчёт для Ребекки Коста-Браун, генерального директора СКП. Проклятая бюрократия. Рука автоматически потянулась к бокалу с виски, которого конечно не было…

Докладная записка

От: Э. Пиггот, директор Филиала СКП «Броктон-Бей»

Кому: Генеральному директору Р. Коста-Браун

Тема: Об оперативной обстановке в городе и инциденте с парачеловеком «Панацея»

ТЕКСТ ДОКЛАДА:

Госпожа Генеральный директор.

Докладываю об усугублении оперативной обстановки в юрисдикции Броктон-Бей. После вчерашних масштабных столкновений между группировкой «АПП» и силами СКП и Протектората, включая полицейский департамент города уровень насилия в городе достиг критической отметки. Мы фиксируем рост числа жертв среди гражданского населения и признаки начала полномасштабной конфронтации между всеми крупными незарегистрированными формированиями.

В этом контексте требуются чрезвычайные меры для мобилизации всех доступных ресурсов. Однако актив — парачеловек-целитель «Панацея» — до настоящего момента был недоступен.

Напоминаю, что шесть месяцев назад «Панацея» в ультимативной форме отказалась от сотрудничества со Службой Контроля Паралюдей и муниципальными властями, прекратила предоставление целительских услуг и ушла в подполье. Ее действия были расценены как акт несанкционированного сепаратизма и прямое неподчинение федеральным властям.

Сегодня утром, в ходе спецоперации, Панацея была задержана. Однако методы задержания, примененные Оружейником, были избыточно жесткими и не учитывали оперативный контекст. В текущей ситуации ее способности жизненно необходимы для стабилизации обстановки и минимизации потерь.

Прошу ваших указаний относительно дальнейших действий в отношении задержанной.

Да именно так. Десять минут поступил доклад от мисс Ополчения, что Панацея задержана.

Разумеется, это не было ни изящно, ни тихо. Оружейник, чей тактический гений обратно пропорционален его способности к тонкой работе, снова решил, что лучший ответ на любую проблему — это применить к ней максимально допустимую силу. Эффективно? Бесспорно. Но в этой ситуации — абсолютно неприемлемо.

И дело тут было не в каком-то трепетном отношении Эмили Пиггот к самой Панацее. Не в её сомнительной правоте или хрупком моральном облике. Нет. Дело было в отвратительной, провальной арифметике сегодняшнего дня. Город, как раненый зверь, захлёбывался в собственной крови, и каждый, каждый ресурс приходилось вкладывать ему в глотку, лишь бы он дышал ещё один день. И эта девочка, со своей силой, была