Фантастика 2025-57 - Елена Артемова

сказал ключник во сне, исключительно физическими, реальными действиями. Спалить кого-нибудь, например, или в землю закопать. А тут кого жечь-хоронить? Приснившийся пень? Рядом со мной второй боец расчехлял какой-то замысловатого вида металлоискатель. Что это за прибор, я понял только после того, как он прицепил к штанге катушку, и то без уверенности. Конструкция крепилась к туловищу заплечными ремнями и обвязкой, в руках было что-то вроде руля от мотороллера, только ручки торчали вертикально. Между ними располагался экран с кучей кнопок. Ко всей этой городьбе была приделана штанга, составная, из трех подвижных блоков, соединенных какими-то проводами и тонкими армированными шлангами. Глядя сбоку, бойца можно было принять за маленький экскаватор или кран со сложенной стрелой, и лишь с монтажом поисковой катушки он стал больше походить на сапера.

Я тем временем добрался до пня и взялся за ту ровную ветку, что привлекла внимание еще на воде. Это была рукоятка чекана, вбитого в пень. Покрытая лишайником и какими-то наростами, где-то черная, где-то желто-зелено-серая, ничуть не похожая на гладкое, отполированное намозоленными руками дерево, но это была именно она. Как ей удалось просто сохраниться на открытом воздухе, под снегом, дождем, солнцем и ветрами почти пять веков — я не знал. Жало и обух клевца почти срослись с пнем, совершенно не отличаясь по цвету и фактуре. Я обернулся к парню, одному из тех, что выгрузили и стали тут же раскладывать здоровый ящик с инструментами:

— Сможешь выпилить вот здесь кусок корня, отсюда досюда, и глубиной сантиметров на пятнадцать? — решил взять с запасом, мало ли что. — Только потихоньку, бережно. Вещица древняя, музеи за нее удавятся, наверное. — Парень молча кивнул и выудил из своего кофра что-то похожее на маленькую бензопилу, только с узкой шиной длиной всего сантиметров двадцать. А я повернулся к саперу-экскаватору, что стоял, глядя на меня и явно ожидая команды. Второв наблюдал за моими действиями с нарастающим интересом, Федор — без.

— Твой прибор олово от свинца отличает? — думаю, вряд ли Ушакова заливали златом-серебром здесь, на бережочке.

— Он грамм золота на глубине до метра видит! — гордо ответил парень звонким, высоким голосом. Я продолжал смотреть на него молча, лишь чуть приподнял левую бровь.

— Виноват. Так точно, отличает, — смутился военный.

— Посмотри, пожалуйста, в радиусе пары метров от этого пня. Ищем олово или свинец, — я отошел от обозначенной зоны поисков и прикурил, глядя, как тот, с детского размера пилой, медленно и прямо-таки деликатно выбирает из корня нужный участок. Еще двое стояли с разных сторон от рукоятки чекана, держа ее в четыре руки, чтоб упаси Бог, не упала, освободившись. Правильный подход, надежный, уважаю. Сапер тем временем нацепил большие белые наушники, став похожим чем-то на синего лягушонка Crazy Frog из старого клипа. По крайней мере за руль он держался абсолютно так же. Только звуков, слышимых тут, снаружи, его странная шарманка не издавала. Через пару минут извлекли чекан, сложили на какое-то специальное покрытие, похожее на пуховое одеяло, и обернули им же. Видимо, оно защищало от тряски при транспортировке. А тут и лягушонок замахал рукой.

— Тут вот, квадрат стороной менее полуметра. Свинец, точно! До килограмма! — он смотрел на меня с удивлением и преданностью. Ну еще бы: незнакомый мужик, с которым зачем-то возится босс, и от которого ни на шаг с утра не отходит начальник охраны, сидя в лодке нашел на склоне никому не нужного оврага кило никому не нужного свинца — не чудо ли? Я попросил было у стоявшего ближе всех парня лопату, но тот молча шагнул вперед и стал рыть сам. Рядом встал еще один, дело пошло шустрее. Корни подрубали теми же лопатками, заточенными с одной стороны до тревожного блеска.

— Михаил Иванович, ну что такое, время же идет? — с приставшей первой лодки неловко, прыгая на одной ноге, выбрался банкир. На его лице как-то затейливо соединялись праведный гнев, что оплаченное приключение не начинается, и явное опасение вызвать ненужные эмоции у мощного старика.

— Погоди пару минут, Толя, сейчас дальше пойдем, — ответил Второв, глядя, как бойцы начинают обкапывать контуром какую-то фигуру. Через минут пять максимум стало понятно, что фигура человеческая. Один из землекопов отложил лопату и принес из кофра с инструментом аккумуляторную воздуходувку и что-то среднее между широкой кистью или узкой щеткой с длинным ворсом. В четыре руки они довольно быстро, но крайне бережно избавились от лишней земли и мелких корешков, давно проросших сквозь кости. На черепе были явно, даже отсюда, видны те самые наплывы свинца, как раз там, где при жизни были глаза и рот.

— Ого! Ничего себе! Вот это находка! Кто же так замучил тут этого доходягу? — банкир шагнул к могиле, отодвинув бойца, и протянул руку к черепу.

— Не надо его трогать, — мой голос прозвучал неожиданно, глухо и резко одновременно.

— А ты кто такой, чтоб тут командовать⁈ — взвился он, но руку отдернул, даже слишком поспешно, пожалуй. — Федя, кто это такой? Чего он лезет вперед всех⁈ — не унимался президент банка, не замечая, что на лице помощника Второва чуть поменялось выражение. С виду — ничего необычного, но я предпочел бы, чтобы на меня он так не смотрел.

— Я — гость Михаила Ивановича. А трогать покойника, умершего такой страшной смертью — поганая примета, — ответил я уже значительно ровнее. Шумный Толя враз сдулся и поспешно отступил от ямы шага на три, зацепившись за ящик с инструментами и едва не упав в воду. Упасть не дал стоявший рядом крупный боец, технично поймавший банкира за ручку на разгрузке, предназначенную для транспортировки раненого. На пару секунд тот повис в руке богатыря с полусогнутыми ногами, как нашкодивший котенок. Смотрелось забавно. Я подошел к могиле и спустился в нее. Меньше метра глубины, как так вышло, интересно? Вроде бы, судя по раскопкам, культурный слой куда-то там как-то нарастает, и захоронения времен Грозного царя должны быть поглубже? Не знаю, в эту сторону почему-то никогда не думал. На дилетантском уровне смотрел кладоискательские ролики про различия Асек и Терок, про монетки разные, а вот про глубину залегания как-то и не запомнил ничего.

Опустившись на корточки слева от останков ключника, я положил правую руку на провалившуюся грудную клетку, где по идее при жизни билось сердце честного и преданного человека, и проговорил негромко:

— Ты верно