Конфликт миров - Александр Фест

подобный побочный эффект. Кто-то выкачал всю силу из сердца и забрал себе. Мне на ум приходил только один человек, способный на подобное и, к тому же, знавший расположение кристалла. Похоже, что Хельга не просто так пропала, а воспользовалась моей временной недееспособностью в собственных целях. И даже обвинить в произошедшем было некого, кроме себя. Сам привёл и всё показал, преподнеся ей сердце на блюдечке. Возникал только вопрос о том, как она сюда проникла, минуя охрану. Хотя, с её способностью залезать людям в голову, это не казалось особо сложной задачей. И дело даже не в ментальных способностях. Красота и природное обаяние открывали многие двери, если уметь их грамотно использовать. Я же повёлся, несмотря на скептический взгляд на мир и зачерствевшую душу.

Искать Хельгу сейчас не имело смысла. Она была умной и скорее всего не выкачивала всю силу сразу, а оставила немного для поддержания барьера ещё на пару часов, чтобы успеть удалиться на безопасное расстояние. Это казалось мне вполне логичным решением, до которого легко додуматься.

Главный охранник очнулся от ступора быстрее меня и побежал устраивать оборону. Он хорошо знал свои задачи, но, видимо, исполнял их не слишком удачно, раз уж допустил подобное. Сторожить здесь было больше нечего. Оставшись один, я просто стоял и смотрел в тёмный зал, пытаясь собраться с мыслями. Двух предательств за совсем короткий промежуток времени даже для меня было многовато. Весьма неприятно, когда тебя используют для достижения личных целей. Возможно, о чём-то таком я догадывался, но не хотел в это верить. Каждый преследовал свои собственные интересы, пересекающиеся, но разные в итоге. Просто, где-то глубоко внутри, теплилась надежда, что мы можем помочь друг другу без обмана и потребительских отношений. Я много усилий приложил для того, чтобы её спасти и рассчитывал, как минимум, на благодарность и взаимность.

Упиваться жалостью к себе и обидой можно было бы бесконечно, если бы не оставшиеся со мной люди, зависящие от моих решений. Выжил во времена, когда всё только началось — выживу и сейчас. Не почему-то, а вопреки. Наверное, только это качество и держало меня на плаву всё это время. Хорошо, что было на кого направить свой гнев и обиду, хоть немного выплеснув накопившиеся эмоции. Проломленные головы гоблинов послужат хорошей отдушиной.

Я отвернулся от комнаты, которая была сосредоточием нашей временной безопасности, и отправился в место, ставшее мне новым домом. Мы вместе создали штаб Охотников и его, включая всех обитателей, меньше всего хотелось потерять. Мне не создавали препятствий, опасность исходила снаружи, а не изнутри, так что я спокойно вышел на свежий воздух. Лето уже подходило к концу и это чувствовалось, как и заканчивалась наша относительно спокойная жизнь.

— Альма, ты меня слышишь? — обратился я к своему невольному союзнику.

Монстро-девушка ответила не сразу, но всё же выдавила из себя неохотное подтверждение.

— Слышу.

— Выводи своих красавчиков. Время большой охоты.

— Хозяин даёт добро на геноцид?

— Вот только не надо ехидничать. Жрать всех, кроме людей.

— А ведь только понадеялась на деликатесы... — протянула паучиха.

— С меня будет должок, а я всегда плачу свои долги.

Хоть она и была в моём подчинении, но всё же не хотелось выстраивать вассальные отношения на доминировании. Максимум, к чему это приводило — к спланированному предательству. Диктатура работает ровно до того момента, пока у тебя есть власть и страх. В моей памяти было достаточно много примеров краха подобных взаимоотношений.

— Всё будет...

Голос Альмы был настолько томным и загадочным, что мне показалось, будто она облизывает своё любимое лакомство. И даже не хочу знать, какое оно у наполовину монстра. Человечинка вполне себе была в ходу, если судить по первой встрече. Возможно, девушка тоже чувствовала происходящее и планировала свести собственные счёты. Всё же паучихе свойственно плести охотничью паутину, в которую попадаются излишне беспечные или отважные, что в равной мере относится к тупости. Может быть, я бы даже испытал к ней некоторое подобие уважения, не будь она ксеноморфом. Нелюбовь к членистоногим была заложена в человечестве самой природой.

Пока мы предавались непринужденному общению, ноги несли меня обратно в бывшее здание школы. Встречающиеся по пути люди даже не подозревали о том, что отложенный судный день наступил вновь. Ну подумаешь, свечение в небе пропало. Более уполномоченные личности разберутся. Приходилось каждого встречного отправлять либо домой, либо в один из ближайших штабов, наш или стражей. Послушаются или нет — уже их личное дело, но хоть моя совесть была чиста, или то, что от неё осталось.

Тревога застала меня уже больше чем на середине пути. Звуковое оповещение исправно работало, предупреждая о внештатной ситуации. Видимо, добрались те, кто был ближе к барьеру, и первыми столкнулись с возобновившейся атакой Орды. Я перешёл на бег и быстро преодолел оставшееся расстояние, не обращая внимания на ноющую боль в груди. Компанию мне составили мирные жители, наконец-то осознавшие опасность ситуации. Люди бросали свои дела и мчались к убежищу не жалея сил.

На входе образовалась давка, но я, расталкивая всех, пробрался внутрь, мельком, машинально, отметив ныне пустующую стойку регистрации. Там больше не сидела очаровательная девушка, постукивая длинными ухоженными ногтями по деревянной столешнице. Без неё штаб потерял очень большую долю уюта и гостеприимства.

Отбросив сентиментальные мысли, я взлетел по лестнице и ворвался в кабинет Сурового. Пётр был на месте, как и Сан Саныч. Ещё и Аня с Фионой сидели на подоконнике, создавая своим присутствием атмосферу тревожности.

Эльфийка бросила в мою сторону взволнованно-смущённый взгляд, а вот орчанка соскочила с места и заключила меня в медвежьи объятья, намереваясь, видимо, пересчитать все позвонки. Кости захрустели, жалуясь на бесцеремонное обращение.

— Отпусти, я в норме, пока что...

Я был рад такой встрече, но всё же хотел остаться целым. В девичьем теле заключалось очень много силы, особо не заметной для меня до ранения. Всё-таки орочьи корни давали о себе знать, увеличивая природные данные. Тем удивительнее, что женские округлости сохранялись, оставаясь такими же упругими, что я мог в полной мере оценить во время объятий.

— Мы идём воевать? — спросила Фиона, отпустив мою многострадальную тушку.

— Нет, мы будем защищаться. Теперь это и твой дом.

— Рад, что воссоединение прошло успешно, но может перейдем к делам насущным? — вмешался Пётр.

Он, хоть и пытался выглядеть внешне спокойным, но даже его пробирал мандраж. Это было видно по сведëнным бровям и едва заметному тремору пальцев.

—