Отцовские долги - Наиль Эдуардович Выборнов

– Кстати, боярин Лука, – повернулся я к Луке Филипповичу. – Мне тут тоже про проклятие рассказывали. Степан говорил, что, мол, отец земли эти проклял.

– Байки, – поморщился боярин. – Князь Кирилл никогда с колдовством не знался, а, значит, и проклятия наложить тоже не мог. Сам подумай, Олег, на что ему это? Если бы люди думали, что Великий Князь колдовством балуется, да еще таким, нечто ему кто-нибудь присягнул бы? Да и в наших местах про проклятие это даже не слышал никто.

– А что тут случилось все-таки? – продолжил выспрашивать я. – Степан, ну не наш, а капитан наемников который, говорил, что молдаване отцовских воинов в селение заманили, да отравили всех. Ты ведь был здесь вместе с отцом, так расскажи, что на самом деле произошло?

– Так и было, – мрачно кивнул боярин Лука. – Тогда эти земли тоже к Молдавии относились. Ну не совсем, пограничье как бы считалось, но застав от Союза Торговых Городов в этих местах не имелось еще. Ну, значит, и селились в этом приграничье все, кому не лень было, любой мог деревеньку себе срубить.

– То есть, раньше молдаване и по эту сторону Днестра селились? – спросил я.

– Я тебе про то и толкую, – пожал плечами Лука Филиппович. – Ну и, значит, мы, как Драгоша с войском от Одессы прогнали, широкой цепью отрядов шли, чтобы не пропустить никого. Ну и чтобы пограбить, конечно, никуда без этого не денешься. Особо не зверствовали, все понимали, что нам рухлядь и прочее в осаде не пригодятся, зато фураж и хлеб выбирали весь почти.

Я представил каково это было: идти через чужие земли, будучи сопровождаемыми плачем ограбленных тобой селян и проклятиями, которые они кидают тебе в спины. Меня передернуло. Черт подери, понимаю, что, если я выбьюсь в князья, то в походе мне всенепременно придется поучаствовать, и что тогда нам придется делать то же самое, обрекая деревни на голодное вымирание. Но сам-то я из селян, хоть никогда земли и не пахал, все равно представляю, что после этого будет.

– Ну так разве что, оставляли мелочи какие-то, чтобы зиму хоть как-то селяне перезимовать могли, – продолжил тем временем боярин Лука. – Ну и, естественно, то, что им утаить удавалось, тоже забрать не могли. Ну и вот, в этих местах шел отряд Юрки Тихого, был такой боярин. Ну и, значит, пригласили их молдаване в деревню, там как раз свадьба была, всем селом гуляли. Попросили не грабить, сами пообещали отдать все, что потребуется, но сперва предложили вместе со всеми на свадьбе отгулять. Ну и выставили четыре бочки вина воинам. У Юрки дружина была большая, человек сорок, удачливый был боярин и смелый, народ к нему под крыло шел. Этих четырех бочонков как раз хватило его людям, чтобы выпить нормально, а потом и выяснилось, что закончилась Юркина удача.

– Значит, отравили все-таки? – спросил я. – А отец что после этого сделал?

– Не всех отравили, – качнул головой боярин Лука. – Был у него в дружине парень один, имени я его не помню, но он в общем из татарских краев был. Чернобог его знает, как он до Орла дошел, и каким образом под начало к Юрке попал, но парень этот ни вина, ни пива не пил. Говорил, что нельзя ему, боги, мол, запрещают.

– Так это все татары не пьют что ли? – удивился Глеб, шедший рядом. – А что же брага та, которую мы пробовали, после того как татар побили?

– Да пьют, конечно, они такие же люди ведь, – махнул рукой Лука Филиппович. – Просто этот конкретно не пил. Ну, и когда народ потравился, этот парень смог от селян отбиться, на коня сесть, да до самого князя Кирилла добраться. А тот, как узнал, что случилось, взбесился, рать сразу же в седло поднял, да мы все с ходу в это же селение отправились. О грабеже никто уже не думал, все только отомстить и хотели. Всех, кого видели, резали, не смотрели, кто там, баба или ребенок. Потом село с разных концов подожгли, хлева все, амбары, вместе с едой и скотом. Знаешь, оно звучит, вроде бы так, а на самом деле гораздо страшнее выглядело. Но я, например, не жалею, что в этом участвовал, по делам воздали отравителям.

– А далеко селение то? – спросил я.

– Да нет, – поморщившись, ответил боярин Лука. – Близко где-то должно быть. Только что там смотреть-то, сгорело все дотла, если что от села и осталось, то это печи только каменные, да и те развалиться давно должны были от времени.

– Жаль, – покачал я головой. – Думал, может быть и твари эти в подвалах, да подполах домов старых прячутся. Мы ведь одно время прятались в деревне брошенной, сам помнишь.

– Да не сравнивай, – возразил Лука Филиппович. – Мы-то в просто брошенной деревне прятались, ее не жег никто, не рушил ничего, все только от ветхости попортилось. А другое дело – когда специально выжгли все, так, чтобы и следа от жилья человеческого не осталось. Князь Кирилл еще сказал, что, мол, за такое предательство быть сему месту пусту, ну, мы и постарались.

– Ну, похоже, что эти слова его за проклятие и приняли, – заметил я. – Только как они разошлись-то широко так, народа ведь с вами не так много было, да и местных наверняка не очень много.

– Как не было местных, – удивился боярин Лука. – С нами и наемники шли, половину от войска они примерно и составляли. Мы ведь до этого Одессу взяли. Не сказать, конечно, что молдаване ее особо защищать пытались, но все же.... Может и прав ты, Олег, эти слова княжеские и разошлись. Да только сам ты понимать должен, что не проклятие это никакое. Ну не колдовал отец твой. Умел бы он, разве позволил бы погубить себя? Нет.

Мне оставалось только согласиться с Лукой Филипповичем. Ну да, действительно, эти слова на проклятие похожи, так что их вполне за него могли и принять. Другое дело, что отец действительно никаких заклятий не накладывал, он просто высказал свои намерения. И, надо сказать, их выполнил в полной мере: даже сейчас, спустя двадцать с чем-то лет тут никто не живет.

Следы тем временем свернули с дороги и повели нас через большой и просторный луг в сторону неширокой чащи. Антон и Глеб умудрялись держать след даже здесь, подмечая какие-то совсем мелкие детали: стебли примятые, еле