А до смерти четыре шага - Алексей Викторович Вязовский

Я вышел из метро, нашел притаившуюся на углу бабулю, которая продавала белые пионы. Нет! Просто так с Машей я не сдамся. Поеду замаливать грехи.

Глава 16

Помириться удалось и даже получилось переночевать у Маши, благо ее сын опять был у матери, и квартира оказалась в нашем полном распоряжении. Тихомирова так разошлась, что под конец треснул каркас кровати. Пришлось, пока любовница готовила завтрак, заниматься починкой. Молоточек в руки и вперед, Коля. Я уже и сам себя начал называть по второму имени – прежняя моя реальность уходила все дальше назад, воспоминания сглаживались, становились такими зыбкими, что иногда думал: а может, и не было ничего?

А потом… Я обмолвился Маше за завтраком, что собираюсь в Штаты в командировку. Надолго. И тут началось женское: «Ты меня не любишь», «а мама мне говорила», «поматросил и бросил»… Натуральная истерика. Уходил с новым скандалом, хлопнув дверью. Эй, а где мой медовый месяц? Что такое не везет с бабами и как с этим бороться? Поехал на Лубянку – надо было разведать обстановку. А может, и помириться с Алидиным. Поди уже остыл – никаких последствий для него лично история с Полумесяцевым не имела.

Но нет, не помирился. Виктора Ивановича не было на месте, зато был его зам – полковник Степанов. Он-то мне, гаденько улыбаясь, и сообщил, что характеристики на Незлобина и Байкалова подписаны, дело Байбала Иванова еще на рассмотрении – ждут документы из Якутии, а вот Ильясовых комиссия «зарезала».

– Они же холостые… – развел руками Степанов. – По инструкции положено подписывать женатых на выезд.

– Байкалов тоже холостой! – возразил я.

– Для него сделали исключение. Он секретарь комсомольской организации «Грома», имеет правительственные награды! Его, кстати, рекомендовали в члены партии, будем оформлять документы. А Ильясовы твои кто? Приехали из села, жизни не знают…

– У нас полстраны из села, если не больше! – возмутился я. – Вон Суслов – родом из села Шаховское Хвалынского уезда! И ничего, в Кремле сидит.

В кои веки пригодилось разглядывание биографий членов Политбюро на памятных досках.

– Ну ты сравнил! Ильясовых и Суслова…

– Они мне нужны в Штатах!

– Ничего не могу поделать.

Степанов начал перебирать бумажки. Бюрократ гребаный!

– Если они женятся по-быстрому? – озадачил я зама Алидина. – Их подпишут?

Полковник задумался.

– И как ты это собираешься устроить?

– Это уже мое дело.

– Будет штамп в паспорте – препятствий не вижу. Но ты же не собираешься парням жизнь испортить ради выезда?

– Почему испортить?

– Скороспелый брак не может быть удачным! – сказал, как отрезал, Степанов. Насупился так, задышал. Аж очки запотели. Похоже, у кого-то проблемы в семье. Я посмотрел на правую руку полковника. Кольцо есть.

– Короче, это уже моя проблема.

– В Казань повезешь? Или москвичкам будешь сватать?

Нет, каков же гад!

– Если надо, повезу! А вообще, у нас интернационализм в стране. Что? Москвички не выходят замуж за татар?

Степанов пожал плечами, промолчал.

Я встал, чуть не плюнул на пол. Пошел побродить по Лубянке, успокоиться. А заодно и вызнать настроения. Первым делом зашел в оперзал «семерки». И сразу нос к носу столкнулся с Цвигуном. Тот стоял над плечом дежурного, держал телефонную трубку возле уха, одновременно читая какой-то документ. В зале царило напряжение, явно что-то было не в порядке.

Я уже было дал заднюю, как Семен Кузьмич меня заметил, отложил документы и поманил пальцем.

– Объяви по «Грому» готовность номер один, всех из увольнительных обратно в часть. Срочно.

– Что случилось?

Цвигун повесил трубку, отозвал меня к окну. Начал рассказывать. Позавчера в пригороде Махачкалы четверо мужчин – трое аварцев и один русский – устроили застолье. Они работали на кирпичном заводе и решили отдохнуть после тяжелого трудового дня. Когда вино подошло к концу, аварцы потребовали от русского купить еще. Он отказался. Это вызвало конфликт, который закончился кровью: один из махачкалинцев, Абубакр Аксагов, ударил ножом Василия Короткова в бок. Тот сбежал в общежитие и пытался спрятаться. Но его нападавшие не успокоились и пошли за ним следом. Парню повезло, что один из его собутыльников встал на его сторону, оттащил друзей.

Но пьяные махачкалинцы не хотели останавливаться. Они пошли в дом культуры, где проходили танцы, и начали новую ссору, на этот раз из-за девушки. Им на помощь пришли их друзья, и все закончилось жестокими побоями кумыка, который приехал из Севастополя к родителям в отпуск. Нападавших почему-то возмутила форма моряка. Милиция была непонятно где, побои привели к смерти. А похороны – к массовым волнениям.

– Толпа пошла на площадь Ленина, к зданию партии, чтобы власть объяснила, когда эти злодеяния закончатся, требовали наказания, – рассказывал Цвигун. – На площади люди долго ждали, когда к ним выйдут руководители города, но никто не вышел.

– Дятлы из горкома мало того, что сбежали, так еще и сутки все замалчивали. Толпа вломились в здание горкома партии, там было всего двое сотрудников.

– Взяты заложники? – уточнил я, поднимая трубку телефона с соседнего стола. Слушая Цвигуна, набрал дивизию Дзержинского, потребовал вестового срочно разыскать Тоома.

– Уточняем, – вздохнул Цвигун. – Сведения крайне противоречивые.

Я «висел» на трубке, а Семен Кузьмич продолжал меня вводить в курс дела. Пока большинство скандировало на улице, наиболее активная часть людей устроила настоящий беспредел в здании уже обкома – ломали мебель, били окна и срывали занавески, рвали и выбрасывали на улицу документы, разливали чернила, крушили мебель, свистели, улюлюкали и призывали бить дагестанцев.

– Иво! – я услышал голос своего зама в трубке. – Тревога по отряду, всех в ружье.

Тоом, конечно, тоже все хотел узнать, пришлось пообещать ему перезвонить позже.

– Армию привели в боевую готовность, Щелоков уже отдал команду внутренним войскам, – резюмировал мне Цвигун. – Сейчас уточняем ситуацию по аэропорту, если там все спокойно – готовьтесь вылетать.

Вот тебе и советский интернационализм в полной красе. Участвовать в подавлении беспорядков не хотелось, но заложники… Это же наш профиль. С другой стороны, сейчас Андропову будет не до меня. Хоть один плюс.

Я вернулся к себе в кабинет, набрал Иво. Объяснил ему ситуацию… Бедный Незлобин! Только-только отбыл в отпуск. Сейчас его срочно выдернут обратно.

Ехать в дивизию или не ехать? Решил остаться на Лубянке, держать руку на пульсе ситуации – благо в оперзал «семерки» стекалась вся информация по Махачкале. Беспорядки там продолжались, в город вошли внутренние войска. Я сходил пообедать в комитетскую столовую, потом меня сразу вытащили на расширенное совещание управлений – готовился натуральный «десант» комитетских в Махачкалу.

Уже ближе к вечеру пришли сразу две новости. Одна хорошая, другая плохая. Сначала позвонила теща, сухим тоном