Конан и Вольные стрелки - Валерий Федорович Евтушенко

Вспомнив предупреждение Лутая, Конан подозрительно взглянул в глаза Терентию.

— Ты читаешь мои мысли?

— Нет, — ухмыльнулся тот в вислые усы, — я по выражению твоего лица понял, о чем ты думаешь. Говорят, ты сам построил сильную крепость в устье Запорожки?

— Там рельеф местности не настолько удачен, — нехотя буркнул киммериец, немного успокоенный ответом собеседника. — А насколько она сильна покажет время.

При их приближении подъемный мост опустился и прогрохотав копытами коней по его доскам, они въехали внутрь, где спешились и передали поводья коней подбежавшим джурам. Это были юноши, которые по возрасту не могли быть еще приняты в казаки, но пока что использовались в качестве слуг.

Внутри форта Конан увидел несколько деревянных построек, одна из которых оказалась резиденцией Терентия.

Там в просторном зале стоял стол, а возле него несколько грубо сколоченных деревянных кресел. Хозяин кивнул Конану на одно из них, сам расположился в кресле напротив. Появился джура с кувшином и двумя простыми глиняными кубками. Терентий наполнил их вином из кувшина и сделал несколько глотков из своего кубка. Киммериец последовал его примеру.

— Гирканцев нужно догнать и разбить! — твердо заявил Конан. — Иначе они рано или поздно вновь нападут.

Терентий внимательно посмотрел на него, отхлебнул из кубка и ответил:

— Их лагерь в четырех лигах отсюда. Они идут в поход обычно вместе с женами, детьми и всем своим имуществом. Я знаю это место.

— Так чего же мы ждем? — воскликнул гетман, поднимаясь. — Надо немедленно напасть на них!

Терентий покачал головой.

— Экой ты горячий! — неодобрительно произнес он. — Они никуда не денутся. Но их там почти пять тысяч и, если сейчас напасть на них, мы может их и одолеем, но полягут тысячи наших казаков. А отряд гирканцев, который осаждал форт, всего лишь едва десятая часть союза племен. Пролитая кровь всегда вопиет о мщении и месть их будет ужасной.

Почувствовав правоту старого казака, Конан опустился в кресло.

— Каков твой план? — глухо спросил он, сделав глоток из кубка.

— Меня смущает это нападение и непонятное поведение гирканцев, — сказал Терентий. — Они не беспокоили нас уже лет двадцать. Мы выпасали рядом коней, обменивались товарами. Таргудая, который у них сейчас возглавляет союз племен и привел своих воинов сюда, я помню еще совсем мальчишкой. Не нужно устраивать бойню, нам еще с ними жить по соседству и лучше сохранить добрые отношения. А главное выяснить, с чего они вдруг совершили этот непонятный набег. Вот поэтому я предлагаю следующий план…

Выслушав Терентия, Конан недоверчиво хмыкнул, но взгляд черных магнетических глаз старого казака заставил его забыть о своих сомнениях.

— Твой план безумен! — мрачно произнес он. — Но, если ты ручаешься, что все получится, то я согласен.

— Ручаюсь! — улыбнулся в усы Терентий. — Мне еще и не такое удавалось в старые времена.

* * *

Когда ночь окутала своим темным покрывалом землю, пятьдесят всадников, отобранных Конаном и Терентием, выехали в степь из казацкого лагеря, уже погрузившегося в сон. Ехали не торопясь, шагом, сохраняя молчание. Часа через три, когда по расчетам Терентия до гирканского становища оставалось меньше одной лиги, все перестроились в колонну по двое и продолжали двигаться как и прежде. Конан, ехавший рядом с Терентием впереди отряда, уже ясно различал фигуры часовых, видимых на фоне догоравших костров. Часть из них были конными, несколько человек пешими. Терентий продолжал двигаться прямо на них и, глянув в его лицо, киммериец поразился его сосредоточенному выражению. Отряд проследовал в нескольких шагах от часовых, но все они неподвижно застыли на месте, словно статуи.

Когда линия часовых осталась позади, Терентий шепотом произнес:

— Шатер Таргудая стоит в центре их становища, видишь он украшен конскими черепами и разноцветными лентами, а над входом прикреплены бунчуки. Действуем аккуратно, а главное быстро.

Конан кивнул и, обернувшись назад, указал сотенному атаману на шатер. Тот тоже молча кивнул и передал дальше по команде, куда двигаться.

— Будем брать его вдвоем, — тихо сказал Терентий, — а то он спит вместе со своими женами и слугами. Ты хватай его и выноси из шатра, а я буду тебя прикрывать.

Спешившись у входа в шатер, они передали поводья коней казакам, а сами вошли внутрь. Конан, несмотря на его кошачье зрение, вряд ли разобрался бы, где спит вождь гирканцев, так как в шатре вповалку лежало около десятка человек, в том числе и охрана. Но Терентий подвел его к одному из спящих и прошептал:

— Бери его и уноси!

Таргудай оказался довольно легким, поэтому Конан без труда поднял на руки его неподвижное тело и вынес из шатра. Вслед за ним шатер покинул и Терентий. Они вновь вскочили в седла, а, продолжавшего спать, связанного Таргудая с кляпом во рту посадил впереди себя на луку седла сотенный атаман. Из становища гирканцев казаки выехали тем же путем, что и въехали. Ни один из часовых не сделал попытки поднять тревогу или задержать их, все они стояли с открытыми глазами, но словно спали на ходу.

По возвращению в форт пришедший в себя Таргудай поначалу молчал и не отвечал на вопросы, но, когда у Конана лопнуло терпение и он приказал принести жаровню с углями и пыточные инструменты, гирканец, махнув рукой, обреченно произнес:

— Это я не сам придумал. Туранский генерал Артабан, прибывший к нам, уговорил меня напасть на форт, чтобы выманить казаков с Волчьего острова. Зачем ему это было нужно, я не знаю, но он хорошо заплатил. Вот мы и осадили форт Терентия, ожидая вашего прибытия. Поэтому и на приступ не шли, а так постреливали изредка.

— Кром! — рявкнул Конан, ударив кулаком по столу. — Мы оказались в дураках! Надо немедленно возвращаться назад. Если уже не поздно.

Отпустив Таргудая и, пригрозив всеми самыми страшными карами, если он еще раз повторит набег на казацкие поселения, Конан и Терентий вместе с остальными казаками отправились назад, торопя коней. Но как они не спешили, а дорога все равно заняла почти трое суток.

Страшная картина предстала перед их глазами, когда они появились у Волчьего острова. Крепость, возведенная в устье Запорожки, оказалась почти полностью уничтоженной, чернея золой и пеплом оставшимися от сгоревших деревянных построек. Весь казацкий флот был потоплен или догорал у Волчьего острова. У развалин крепости они увидели Лутая, стоявшего с перевязанной рукой. Он смотрел с обрывистого берега в даль, где еще видна была галера, уходящая вдоль берега моря в юго — западном направлении.

Услышав топот