Шайтан Иван 7 - Эдуард Тен

— Граф Иванов… — задумчиво протянул Бенкендорф. — Без него никуда!

— Что касается Вайсера, ваше высокопревосходительство, я склонен согласиться с полковником Гессеном: субъект, вероятно, бежал за границу по поддельным документам, под другой фамилией, — добавил Дубельт.

— Скорее всего, так оно и есть, — согласился Бенкендорф.

— Также, Александр Христофорович, поступила жалоба от орловского губернатора на бесчинства полковника графа Иванова-Васильева. И подробный доклад от начальника Орловского жандармского управления.

— Как?! Он и там успел отличиться? Что он себе позволяет?! Кем он себя возомнил? — взорвался Бенкендорф.

Дубельт молча переждал волну возмущения, ожидая, когда шеф прикажет продолжить.

— Докладывайте! — резко бросил Бенкендорф.

— Граф провёл собственное расследование и выявил масштабные хищения управляющего имениями графа Васильева в Орловской губернии. Прибыв на место, он в свойственной ему манере принялся наводить порядок. Вскрылся факт, что два соседних помещика семь лет незаконно пользовались землями графа, выплачивая за это мзду управляющему. Попытки пострадавших от его самоуправства найти защиту у губернатора были графом моментально пресечены. Губернский суд постановил: управляющему с сообщниками вернуть украденные пятнадцать тысяч рублей, а помещикам — возместить ущерб по пять тысяч каждому. Самому же губернатору граф пригрозил на будущий год приехать с полной ревизией и аудитом всей губернии.

— И что, он всё это проделал в одиночку? — искреннее удивление отразилось на лице Бенкендорфа.

— Нет, ваше высокопревосходительство. Его интересы представляли юристы высочайшего класса из конторы князя Юсупова — неофициально, разумеется. Граф основательно перепугал весь чиновничий аппарат губернии, предъявив свой жетон. Согласно донесению начальника Орловского жандармского управления, действия графа Иванова-Васильева были резкими, но строго в рамках закона. Весь аппарат губернатора до сих пор трясётся в ожидании последствий. Они не сомневаются, что проверка состоится. Оба помещика, которых полковник «пригласил к ответу», претензий к нему не имеют, признали свою неправоту и немедленно выплатили назначенные судом суммы. Новым управляющим, граф назначил своего брата.

— У него есть брат? — с новым интересом поинтересовался Бенкендорф.

— Так точно, Александр Христофорович. Сирота, усыновлённый семьёй графа. Он принял их фамилию — Александр Алексеевич Иванов. По отзывам, молодой человек весьма хваткий, расторопный и умный. Успешно ведёт все торговые дела семьи.

— Однако… — Бенкендорф задумчиво постукивал пальцами по столу. — Я, право, не успеваю следить за всеми деяниями этого графа.

Дубельт едва заметно усмехнулся про себя.

— Согласитесь, ваше высокопревосходительство, действия графа хоть и непредсказуемы, но решительны и, как правило, весьма эффективны. Он обладает редким умением добиваться поставленной цели.

— В том-то и вся опасность подобных людей, — мрачно заметил Бенкендорф. — Пока он на нашей стороне — это благо. Но стоит ему выйти из-под контроля или, не дай Бог, обратиться против нас — ущерб для Империи может быть неисчислимым.

— Вполне разделяю ваши опасения, Александр Христофорович. Однако до сих пор граф не подавал ни малейшего повода сомневаться в его лояльности. Позвольте напомнить вам слова, которые он изволил сказать великому князю Павлу Николаевичу: «Правители приходят и уходят, а Россия — пребывает в веках. Я служу именно ей». По моему достойный ответ и как мне кажется у него нет повода обижаться на нас, Александр Христофорович.

Глава 20

— Раз уж мы заговорили о графе… Как у него обстоят дела на Кавказе? — спросил Бенкендорф.

— Нам поступил от него подробный доклад. Главное, о чём он ходатайствует — это об отмене института аманатов, то есть заложников. И обосновал он это весьма аргументированно и убедительно. Я, должен признать, согласен с ним по всем пунктам его представления. Он просит, чтобы указ об отмене был издан за собственноручной подписью Его Императорского Величества — дабы избежать любых разночтений и проволочек при исполнении, которые непременно возникнут, будь он издан какой-либо низшей инстанцией. Что касается работы по выявлению шпиона… она ведётся, но пока, увы, ощутимых результатов нет.

— Хорошо, я ознакомлюсь и решу, как вести дело далее. Что ещё?

— Касательно Секретного комитета по крестьянскому вопросу… Предполагаемые две недели, выделенные его величеством на рассмотрение поправок, растянулись уже на месяц. Воз, что называется, и ныне там, — осторожно доложил Дубельт.

— Его величество неоднократно изъявлял своё недовольство подобной волокитой. Вчера он ввёл в комитет князя Юсупова, надеясь на его познания и опыт в управлении имениями и крестьянами. Вернее, на опыт сотрудников его юридической конторы. Ни для кого не секрет, что князь является её фактическим владельцем, и многие в высшем свете относятся к этому его «детищу» с большим осуждением и неприятием, — нахмурился Бенкендорф.

— Ваше высокопревосходительство, осмелюсь напомнить вам о записках графа Васильева, что хранятся в нашем секретном архиве. На мой взгляд, соображения, высказанные графом Ивановым-Васильевым по сему вопросу, отличаются взвешенностью и глубиной продуманности. Они не увязают в мелких частностях, но в общем направлении вполне могут послужить основой для начала преобразований. Стоило бы внимательно их изучить и выделить рациональное зерно.

— Вкратце напомните мне суть, — оживился Бенкендорф.

— Суть такова: резкая и полная отмена крепостного права вызовет мощную волну недовольства с обеих сторон, особенно среди землевладельцев. Он предлагает поэтапное проведение реформ. Начать с малого и постепенно подвести всех заинтересованных к осознанию, что прежняя форма отношений между помещиками и крепостными не только устарела, но и препятствует всякому прогрессу. И тому подобные здравые суждения. Пример его поместье Юрьевское, несмотря на то, что он дал вольную всем желающим, воспользовались этой возможностью единицы и то остались на землях графа на договорных условиях. Остальные крестьяне пожелали остаться во владении графа. Дарованная вольность пугает крестьян не имеющих понятия, как жить дальше. При хорошем помещике крестьяне защищены от произвола и обмана других. И таких большинство.

— Что ж, схема вполне рабочая. Леонтий Васильевич, доставьте эти записки мне. Ознакомлюсь с ними обстоятельно.

Спустя два дня. Дворец князя Юсупова.

В кабинет, нарушив утреннее спокойствие, почтительно вошёл слуга.— Ваше сиятельство, к вам нарочный от жандармского управления, корнет, — доложил он, слегка склонив голову.

Князь отложил перо и с лёгким удивлением поднял глаза. Визит столь необычного гостя сулил нечто из ряда вон выходящее.— Пригласи, — кивнул он.

Спустя мгновение в дверях возникла подтянутая фигура в синем мундире. Жандармский офицер щёлкнул каблуками и чётко отрапортовал:— Ваше сиятельство, имею честь вручить вам пакет по высочайшему повелению.

Он положил на край стола плотный конверт