Верховенство мёртвых теней - Ария Атлас

– Вот ваши мобильники. Оружие отдать не смогу, они уже конфисковали его и глумятся над вами наверху в караульной, а на моих клинках метка отслеживания.

Я открыла рот, чтобы поблагодарить гвардейца, но он взглянул на часы на запястье и перебил:

– Ладно, проваливайте. Не говорите, зачем сюда пришли, иначе они могут это из меня выпытать. Камеры будут показывать статичную картинку еще пять минут.

Ратбоун благодарно похлопал Моррисона по плечу, и это единственный раз, чтобы я видела, как они обменивались какими-либо нежными жестами. Уровень доверия к гвардейцу невольно повысился.

Мы беспрепятственно вышли из коридора тюремного изолятора, но дальше, как предупредил нас Моррисон, на остальных постах нас ждали охранники. Выбираться через подвал и основные выходы – не вариант.

– Кажется, я знаю, где мы, – прошептал Ратбоун, когда мы выскользнули через металлическую дверь в какой-то другой коридор, погруженный в полутьму. – Неподалеку есть тайный проход.

Мы шли едва ли не на цыпочках, держась за руки. Все, что я слышала – биение пульса в ушах и отрывистое дыхание Ратбоуна.

– Вот здесь! – радостно шепнул он и указал на стену, которая выглядела совершенно обычно.

Каменные стены были влажными на ощупь, будто трава, покрытая утренней росой. Но никаких выступов или ручек не нашлось.

– Ты уверен? – закусила губу я.

Но Ратбоун приложил руку в определенное место на стене, и, в самом деле, часть стены оказалась дверью, которая открылась в темноту.

– Он не успел поменять ходы до своей смерти, – с удивлением прошептал Ратбоун.

Мы прошли внутрь, и потайная дверь закрылась за нами. Ратбоун зажег фонарик телефона и двинулся вперед по сырому коридору, опираясь руками о стены, чтобы не споткнуться.

– Ульрик, может быть, даже не осведомлен о тайных проходах, ведь отец был параноиком, – продолжил он. – На официальных чертежах их нет, о ходах знал только Минос. Здесь даже сигнализация не установлена, чтобы не выдать короля при побеге. О некоторых ходах я выведал еще в годы учебы в Академии, когда приезжал в особняк на лето. Мне было здесь очень скучно.

Он часто говорил об этой Академии, и я подозревала, что это какая-то элитная школа для магов крови или вроде того.

Ратбоун пах шампунем и орехами. Я втянула воздух поглубже, и ставший уже родным запах немного успокоил меня. Затем я ощутила, как кровь приливает к лицу и шее. Если мы переживем очередное столкновение с гемансерами, нужно будет поговорить о чувствах. Что же все-таки между нами?

Ударив себя по лбу, я постаралась сосредоточиться. Не хватало еще споткнуться из-за того, что мои подростковые гормоны пока не отыграли свое.

Перед нами появилась развилка, и мы свернули в правый коридор. Пройдя до его конца, мы осторожно протиснулись через узкий проем в очередную темную комнату. Здесь лунный свет пробивался сквозь кружевные шторы на окнах, и я смогла различить, что мы попали в небольшую гостиную, которая служила проходной для других комнат. Ратбоун сказал, что одна из дверей вела в кабинет, а за второй располагался зал приемов.

– О, я знаю, где мы! – воскликнула я.

– Тс-с-с! – шикнул он на меня. – Да, это то место, где Минос впервые взял у тебя кровь.

Тело машинально сжалось, стоило лишь вспомнить ту судьбоносную ночь, и я обняла себя руками.

– Думаю, Усилитель хранится в оружейной. Я пока не знаю, как нам взломать дверь, но в моей комнате точно есть тайный ход, который ведет туда. Добраться бы до нее… Пойдем обратно, попробуем в этот раз свернуть налево.

В особняке стояла подозрительная тишина.

– У нас есть несколько минут, прежде чем они начнут нас искать. Я прямо-таки чувствую неладное, – призналась я.

Ратбоун не стал смеяться над моей интуицией или называть паникером. Он просто кивнул.

Когда он посветил на потолок тайного прохода, я вздрогнула. Тот был увешан паутиной, а я до ужаса боялась всякой мелкой живности. Мне показалось, я услышала шорох. А вдруг это крыса? Или вообще летучая мышь? Дрожь пронеслась по позвоночнику.

Ратбоун указал на люк, видневшийся на потолке, и опустился на корточки. Его теплые руки накрыли мои колени.

– Я подниму тебя, а ты откроешь люк, хорошо? На счет три, – сказал он, и я взлетела в воздух.

Мысленно я отругала себя за то, что подумала: «А не тяжелая ли я?» Какой бы смелой и взрослой я бы себя ни чувствовала, сражаясь со злобными магами и управляя сильной магией древнего артефакта, рядом с Ратбоуном я превращалась в девчачью лужицу.

– Ты чего застыла? – спросил виновник гормонального сбоя в моем теле.

– Э-э-э… Я пытаюсь смириться с тем, что нахожусь в логове пауков! Смотрю вот на паутину… Экспозиционная терапия, кажется. Аклис прожужжала мне о ней все уши, когда я в выпускном классе боялась на танцы идти, – выпалила я.

Чем больше я об этом думала, тем сильнее уверялась, что Аклис стоило выбрать психологию в университете. Понабралась же я от нее всякого…

– Ты мне скажи, когда закончишь думать, мы же никуда не спешим! – заворчал Ратбоун.

Съежившись, я постаралась забыть про паутину и толкнула крышку люка. Она не поддавалась, но тут я заметила черный крючок и сняла его. Дверца распахнулась, и Ратбоун подтолкнул меня выше, чтобы я зацепилась за края отверстия и поднялась. Это далось мне с трудом, и я оставила себе мысленную заметку заняться подтягиваниями, чтобы больше не позориться. В таких ситуациях никакая магия теней не поможет, нужны мышцы!

Ратбоун с легкостью подпрыгнул и ухватился за крышку люка, а затем умудрился подтянуться на ней до отверстия, даже не оторвав саму крышку. При этом он держал телефон с включенным фонариком в зубах.

Я отряхнулась и осмотрелась. Мы попали в каморку, в которой хранились швабры и другие принадлежности для уборки.

– Ты знаешь, где мы?

– О, я знаю, что это за комната, поверь. Я прятался в таких от отца в дни, когда он был особенно разъярен. Слуги боялись заходить, увидев слюнявого принца, свернувшегося калачиком на полу.

Я вздрогнула, а плечи обмякли.

– Мы должны выйти отсюда в общий коридор. К сожалению, других ходов здесь нет. – Для пущей уверенности Ратбоун постучал по стенам, поднимая в воздух пыль.

Для хозяйственной каморки тут оказалось на удивление грязно.

Ратбоун прислонился ухом к двери. Я прижала руки к груди, стараясь унять ноющее чувство опасности внутри. Захотелось стать совсем крошечной, чтобы юркнуть в трещины под плинтусами, выползти на свободу и больше никогда не появляться в этом проклятом особняке.

– Пойдем сейчас,