Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

Сергей Платонов уже не просто играл на бирже – он дирижировал оркестром, и весь Уолл-стрит слушал его музыку.

На Уолл-стрит в тот вечер гул стоял такой, будто под потолками баров гремел морской прибой. Кто-то сказал, что премьер получил тридцать миллионов долларов, и эти слова, перекатываясь из уст в уста, разрастались, как снежный ком.

– Что? Тридцать миллионов бонусом? Да это же бред! – изумлённые голоса сливались с грохотом льда в стаканах и звоном бокалов.

Чем дальше расходились слухи, тем сильнее росло недоверие. Сумма казалась просто немыслимой. Кто-то шепнул, будто Сергей Платонов заработал больше, чем Сорос во время кризиса фунта. Если верить этой болтовне, прибыль Платонова могла перевалить за два миллиарда долларов.

– Да ну, ерунда, – говорили одни. – Наверняка преувеличивают.

– Или его сотрудники хвастаются, – добавляли другие.

Однако вскоре пышные траты работников фонда "Парето" заставили всех усомниться в собственном скепсисе.

– За Парето хоть в гроб! Однажды в стае Касатки – навсегда в стае Касатки! – кричал кто-то, размахивая бокалом.

– Дом купил на десять лет раньше, чем планировал. Теперь жить неинтересно – что дальше?

– Текилы всем по пять шотов!

Бары Уолл-стрит гудели от вечеринок, будто там праздновали не успех, а конец света. Смех, тосты, пьяные песни, звон монет, летящие в воздух – всё это делало слухи слишком убедительными, чтобы не поверить.

Весть о баснословных прибылях разлетелась по всему финансовому району со скоростью вспышки. Реакции были разные.

– Не может быть! – твердили те, кто всё ещё не верил.

– Эх, вложился бы тогда…, – сокрушались опоздавшие.

– Когда следующая подписка? – спрашивали самые нетерпеливые.

Фонд Сергея Платонова мгновенно стал самым желанным местом для инвестиций на Уолл-стрит. Но попасть туда теперь было почти невозможно. Популярные фонды не пускают всех подряд – даже если перед ними машут пачками денег.

"Парето Инновейшн" уже управлял одиннадцатью целыми и тремя десятыми миллиарда долларов. Платонов закрыл приём средств, как только достиг этого предела. Теперь все гадали: расширит ли он фонд? Если да, то насколько? И по каким критериям будет отбирать новых инвесторов?

– Он что-нибудь объявлял о новом раунде?

– Нет. Даже с институциональными инвесторами не контактирует.

– И на февральском саммите не появится, говорят…

Пока рынок затаил дыхание, вышла короткая новость:

"Pareto Innovation приглашает на новогодний вечер 2015 года".

Официально – чтобы восполнить упущенное: без Рождества, без праздников, без фейерверков. Но опытные игроки сразу поняли подтекст.

– Почему именно сейчас? – задавались вопросом в кулуарах.

И стало ясно: среди приглашённых были не только старые партнёры, но и те, кто ещё не вложил ни цента, – представители крупных институтов, состоятельные клиенты, охотники за удачей.

Это был сигнал. Платонов снова собирался открыть двери для новых денег. Только не для всех – лишь для тех, кому позволят войти.

Что же там происходило на самом деле – знали только те, кто оказался среди гостей. И вот, когда напряжённое ожидание достигло пика, настал день вечеринки.

***

Празднование Нового года фонд "Парето" решил устроить в отеле "Сент-Риджис" – месте, где воздух сам пахнет богатством и старинной роскошью. Лакированные двери, словно отполированные до зеркального блеска, отражали мягкий свет люстр, а в мраморном холле разливался аромат свежих цветов и тонких духов.

Сергей Платонов прибыл, когда вечер уже набрал обороты. У входа его окутала волна звуков – звенели бокалы, играли скрипки, слышался густой гул разговоров, в котором пробивался звонкий смех. Сердце, казалось, на мгновение сжалось от нахлынувшего чувства: всё это когда-то было мечтой, давней, почти забытой.

Когда-то он мечтал провести приём именно здесь, в главном зале "Сент-Риджиса" – того самого, куда обычных людей не пускали даже взглянуть лишний раз. Для этой гостиницы важно было не просто богатство – статус, история, репутация. И то, что двери зала теперь открылись ради "Парето", значило одно: победа достигнута.

У входа в банкетный зал гостей встречала ледяная скульптура – творение, заказанное по личному распоряжению Платонова. На прозрачных, искрящихся под прожекторами глыбах застыла сцена: Давид занёс пращу над поверженным Голиафом. Аллегория была прозрачной – слишком даже. Победа над "Голиафом" Уолл-стрит, Биллом Акманом, стала символом всего этого торжества.

В центре зала переливалась башня из бокалов Baccarat. Тонкие, как дыхание, стены хрусталя улавливали каждую искру света. Внутри струился Dom Pérignon, в котором на поверхности играли золотые хлопья – настоящие, двадцатичетырёхкаратные. Говорили, что персонал отеля, привыкший к сдержанной роскоши, морщился, расставляя бокалы под такую мишурную затею, но роскошь была не случайна. Каждый блеск, каждый пузырёк шампанского, каждый кусочек золота – символ добычи, завоёванной ценой рискованных решений и безупречного расчёта.

"Тратить – так тратить с размахом", – словно бы шептали стены, глядя на золотистый каскад. Ведь в этом блеске отражалась суть победы, её цена и её вкус – терпкий, обжигающий, но пьянящий.

Зал был переполнен. Воздух стоял плотный, тёплый, пах духами, шампанским, лёгким потом и дорогими сигарами. Люди теснились плечом к плечу, и даже мраморные колонны казались живыми – будто впитывали шум голосов. Список подтверждений участия превысил девяносто пять процентов – фантастический результат даже для самых элитных мероприятий.

Стоило Платонову показаться, как людская волна рванулась к нему.

– Сергей! Наконец-то удалось встретиться!

– Читал статью в Forbes! Поздравляю – звезда 2015 года! Никто не заслужил этого больше, чем ты!

– Мы ведь пересекались на саммите, помнишь?

Институциональные инвесторы, обычно надменные и холодные, теперь буквально тянулись к нему – кто-то хотел пожать руку, кто-то просто произнести хоть слово.

Всего полгода назад эти же люди отворачивались на встречах, словно он был пустым местом. Теперь же теснились, стараясь попасть в его поле зрения, в его мир.

И вдруг, среди блеска улыбок и шороха шелка, толпа стала расступаться. Наступила короткая, настороженная пауза. В глазах гостей мелькнуло любопытство.

Через образовавшийся коридор шёл высокий мужчина с уверенной походкой. Суровое лицо, холодная улыбка, и в его присутствии чувствовалось что-то хищное, ледяное.

Декс Слейтер из "Шарк Кэпитал". Тот самый, кто некогда сражался против Платонова в истории с "Эпикурой" и потерпел сокрушительное поражение.

Он остановился прямо напротив, чуть склонив голову.

– Давненько не виделись, – произнёс Слейтер, и