Эхо 13 Забытый Род - Арий Родович

— Принудительное пробуждение? — уточнил я, догоняя его.

— Да. Существует ритуал, который заставляет Эхо пробудиться силой. Два века назад один из ваших предков решился на это. Шесть веков Роду не везло на магов, без Эхо мы теряли позиции. Магия нужна в хозяйстве, на охоте, в политике. Он рискнул — и погиб, забрав с собой двух доверенных слуг, которые в тот момент находились рядом. Никто не ожидал, что ситуация выйдет из-под контроля.

Я нахмурился.

— А ты где был в тот момент?

Мы миновали нишу с портретом сурового мужчины в парадном мундире.

— Меня тогда не было на месте, — грустно ответил Яков. — К тому же этот человек не был главой Рода. Он действовал самостоятельно, надеясь поднять наш статус, а не захватить власть. Всё держалось в секрете. На тот момент весь Род проживал в Красноярске — оттуда было проще вести дела. Но он специально прибыл в это поместье и решил провести ритуал здесь, втайне от всех, понимая, что если его намерения станут известны, его постараются отговорить. Любой, кто знает о принудительном пробуждении, понимает, что вероятность выжить после него крайне мала. Он взял с собой двоих доверенных слуг, и все трое погибли.

Он чуть сжал губы — жест, который не остался незамеченным для меня. Я понял, что Яков тяжело переживает смерть любых людей, связанных с Родом — не только тех, кто носит его кровь, но и обычных слуг, дружинников и всех, кто служит дому.

Мы снова прошли мимо окна. На этот раз за стеклом проплывал вид на дальнюю часть сада, где несколько работников подрезали кусты. Воздух был наполнен тихими звуками работы и запахом свежей травы.

— У древних родов Эхо ведёт себя по-разному, — продолжил Яков. — Даже у одного и того же Рода оно может меняться от поколения к поколению, а потом возвращаться в прежний вид. Будто само решает, какая сила нужна роду в данный момент. Закономерности нет, и заставить его измениться невозможно.

Яков перевёл на меня серьёзный взгляд.

— Но пока вам не нужно знать всех деталей. Я уже предупреждал: не лезьте в то, что вам не по силам. Позже я расскажу, какие места и моменты лучше обходить стороной, потому что ваше Эхо может убить вас.

Я шел рядом, обдумывая сказанное, но в памяти всплыл один неприятный момент.

— Тогда объясни, — начал я, — как вышло, что церковники появились именно в тот день, когда я смог встать на ноги? Разве это совпадение? Ведь всё было окружено секретностью. Они же ещё в тот же день прислали письмо, когда я полностью пришёл в себя, когда произошёл случай с Миленой. А приехали — ровно на следующий день, когда я уже был на ногах. Словно кто-то доносит им каждую деталь о моём состоянии.

Яков едва заметно напрягся, взгляд его потяжелел.

— Полагаю, здесь сработал человеческий фактор. Хотя я и оставил в поместье только тех, кто имеет развитое Эхо и проверен годами, всё же, похоже, кто-то дал утечку. Не по злому умыслу — возможно, даже не осознавая этого, — но дал.

— И что насчёт Милены? — спросил я, чуть прищурившись. — Я же понимаю, что то, что тогда произошло, для этого мира не совсем нормально. Мутация ведь просто так не проходит… А если у нас в доме есть Крот, то, скорее всего, он и об этом сообщил. У неё не будет из-за этого проблем?

— Нет, проблем не будет, — уверенно ответил Яков. — Её уже вызывали в город. Вчера она была у священников — провели проверку, никаких аномалий не нашли. Такое случается редко, но бывает, что через время мутация срастается с человеком. Вероятность ничтожна — одна на миллион, но всё же это возможно. Они решили, что именно это произошло с Госпожой. Увидели в ней аристократическую кровь и достаточно сильное Эхо. Родовое, пусть и не древнее, как у Тринадцати, но всё же родовое.

Я кивнул.

— Ну, значит, всё хорошо. Она ведь ни слова не сказала об этом во время тренировки.

Внутри, однако, понимал: слишком уж спокойно священники отнеслись сразу к двум странностям в одном роду. Вероятнее всего, это лишь затишье перед бурей… или они пока не знают, что с этим делать. Яков не как не ответил на мое высказывание и продолжил.

— Остальное вы узнаете только от неё, — добавил Яков. — Я не вправе говорить об этом без её согласия, да и она сама просила не распространяться. А я — человек слова и чести.

— Когда я ещё приходил в себя, — вспомнил я, — слышал, как в моей комнате вполголоса переговаривались двое дружинников. Они, похоже, были уверены, что я их не слышу и по‑прежнему нахожусь без сознания. Один из них, молодой, был явно недоволен тем, что должен охранять меня в таком состоянии. Словно для него это пустая трата времени.

Яков, глядя вперёд, чуть замедлил шаг и тихо произнёс:

— Это стоит проверить. И мы проверим.

И словно всё было рассчитано до секунды, мы как раз подошли к кабинету. Шаги Якова, его неспешная, выверенная походка — всё это вновь навевало мысль, что он либо обладает удивительным чутьём на время, либо заранее просчитал каждое наше движение. Либо… он знал, о чём мы будем говорить, и когда этот разговор закончится.

Яков без лишних слов открыл дверь, пропуская меня вперёд.

Кабинет оказался просторным, квадратом метров на тридцать пять-сорок. Всё в нём было оставлено в том виде, в каком, вероятно, он был создан изначально. На фоне старинных шкафов и массивной мебели особенно выделялся серебристый алюминиевый моноблок — до боли знакомый по моему миру. Те же линии, та же холодная поверхность, но… без единого логотипа. Словно их намеренно убрали.

— Имперская техника, — заметил Яков, уловив мой взгляд. — Такие компьютеры выдают только главам Родов. У них чуть больший доступ, чем у прочих устройств в Империи. И, что примечательно, — он чуть усмехнулся, — почти бесплатно.

Моноблок стоял на огромном дубовом столе, который явно пережил не одно столетие. Однако выглядел он так, словно только что сошёл с конвейера — ни царапины, ни потертости.

— Он старый, но выглядит новым, — заметил я.

— Древесина из Разлома, — ответил Яков. — Добыть её трудно, но она прочнее любой другой. Чем глубже в Разлом, тем долговечнее материал. Этот стол служит роду больше десять веков, и, уверен, прослужит ещё столько же.

Я