Таверна в другом мире. Том 3 - Лев Белин

Сожалеем?

Слово ударило в грудь раскалённым вертелом.

— Сожалеете? — переспросил я, и голос задрожал, будто натянутая струна. — Сожалеете⁈

Активация умения: Свирепый повар!

Мана: 60/90

Мир окрасился кроваво-алым. Мышцы налились тяжёлой, горячей силой, будто по венам разлили расплавленное железо. А разум удалился, захлестнувшись одним желанием!

Я дёрнулся, тело сорвалось с места, и в следующий миг я выхватил из ножен Ноэль один из её изогнутых кинжалов — холодная рукоять сама легла в ладонь, точно ждала этого мига. В одно мгновение я оказался перед Хылщом.

Лезвие сверкнуло над его склонённой шеей, отражая утренний свет тонкой серебряной дугой.

Внимание!

Ты не можешь использовать холодное оружие вне класса!

Ограничение: «Небесный запрет».

Нарушение правила приведёт к немедленной смерти.

Но рука не дрогнула. Лезвие опускалось — медленно, неумолимо, словно сама судьба. Я ощущал, как мышцы тянет обратно, как тело отказывалось подчиняться. Но с треском костей я двигал руку дальше, лезвие приближалось.

Предупреждение!

Остановись!

Я не слышал. В ушах гудела кровь, а перед глазами стояла картина — мальчишка в коме. По моей вине, по их вине!

Хылщ заплакал. Слёзы падали на сухую землю, оставляя тёмные круглые пятна.

— Я не хотел… — шептал он, — Не хотел, чтобы так вышло… Прости нас, Маркус… прости…

— ТЫ ЛЖЁШЬ! — вырвалось у меня гортанным, звериным рёвом.

Кинжал замер в миллиметре от кожи. Я чувствовал, как от его шеи поднимается тёплый воздух. Ещё немного…

— Ха… — выдохнул я, — Я не такой как вы.

Медленно, будто через невыносимую тяжесть, я отнял лезвие и протянул рукоятью вперёд Ноэль. Она вырвала кинжал так резко, что я едва не порезался.

— Ещё раз тронешь моё — убью сама, — прошипела она, и в голосе звенела сталь.

— Боюсь, у меня по записи, — хмуро бросил я.

Ненависть не ушла — она застыла внутри тяжёлым, холодным камнем.

— Что дальше? — выдавил я хрипло. — Зачем вы шли за мной? Хотя… — я усмехнулся криво, — правду всё равно не скажете.

Хылщ поднял глаза. В них стояла такая древняя, тяжёлая усталость, что мне на миг стало не по себе. Не такое лицо я видел. Где же ухмылка? Надменный взгляд?

— Скажем, — тихо ответил он. — После твоего ухода город взбесился. Тиберий раструбил на всех площадях, что мы продались Красной Лапе. Что подставили таверну нарочно. Что из-за нас… мальчишка теперь там лежит.

— Выходит не зря свою зарплату получает, — сказал я.

Он сглотнул.

— Мы не знали, Маркус. Клянусь. Нам просто сунули деньги — те, что нужны были для ставки. И яйцо дракона «на всякий случай». Условие одно: оставить повозку у таверны ночью. Всё. Сделку вёл человек Лапы.

Я рассмеялся — коротко, горько, безрадостно. Что за чушь? Они думают я поверю в такое?

— И вы поверили первому встречному, который разбрасывается яйцами штормовых змеев и целыми состояниями? Просто так, от чистого сердца?

Ригарт наконец поднял голову. Лицо в синяках, нос криво сросся, будто после хорошего кулака.

— Это был не первый встречный, — прогудел он, голос низкий, как гул далёкого грома. — Это был мой старый побратим. Вместе ходили в рейды раньше. Я… доверял ему.

— А то, что у твоего «побратима» вдруг завелись горы золота и яйцо дракона, тебя не насторожило? — бросил я, не скрывая яда.

Ванесса шагнула вперёд, насколько позволяла верёвка. Губы её были плотно сжаты, глаза блестели лихорадочно.

— Яйцо дал не он, только деньги, — сказала она тихо, но твёрдо. — Яйцо принёс представитель Гильдии Кулинаров. Мы… решили, что звёзды сошлись. Удача.

— Лусьен? — вырвалось у меня. Сердце сжалось в кулаке.

«Неужто я ошибся? Он не был похож на такого, каким бы высокомерным ни был», — думал я.

Хылщ покачал головой.

— Нет. Другой. Высокий. В тёмно-зелёном плаще, капюшон до подбородка. Лусьена мы видели позже — в тот же вечер, когда ты ушёл. Он сидел в таверне один, пил, как проклятый. Говорили, его выгнали из гильдии.

Я удивился. Неужели там такие порядки, что из-за одного провала прут? Идиотизм какой-то.

— Мы думали, выиграем спор легко. Что всё обойдётся. А потом узнали… про Лапу, про битву в таверне. Про мальчика. Вернулись в таверну. Хотели извиниться. Мы же… мы не злодеи… Хотели хоть чем-то…

— И что же произошло в таверне? — спросил я, ощутив, как екнуло сердце.

— Дурк сломал Ригарту нос. Эльфийка натравила метлу на Ванессу — та гонялась за ней по всему залу. А Мика… — голос дрогнул, — Мика схватила горсть красного перца и швырнула мне прямо в глаза. Я выл, как побитая собака. И всё равно стоял на коленях и просил, чтобы она меня выслушала.

— Похоже, она не выслушала.

— Нет, — покачал он головой, — В зал зашла хобгоблинша и…

По его лицу я понял, что Манта хорошо по ним прошлась. Удивительно что не убила. За ней бы не заржавело.

Фунтик всё это время стоял рядом, шерсть дыбом, низкий рык перекатывался в груди тяжёлым камнем. Гром на моём плече шипел, крылья дрожали, по чешуе пробегали синие искры, оставляя в воздухе запах грозы и озона. А я молчал. Слова падали в пустоту, не находя отклика. Верил ли я им? Ни на грамм. Виноваты — значит виноваты.

Но тут тонкие холодные пальцы Ноэль легли мне на предплечье и сжали — почти до боли.

— Нам нужно поговорить, — сказала она тихо, но так. — Сейчас же.

Она отвела меня вглубь чащи, пока густые кроны не скрыли нас от чужих глаз. Остановилась, повернулась ко мне лицом и впилась красными глазами так пристально, что я невольно отступил на полшага.

Такие взгляды обычно предшествуют либо поцелую, либо… ничему хорошему.

— Мне плевать, что у вас там было раньше, — начала она, голос низкий, спокойный, но твёрдый. — Сейчас у нас трое живых бойцов, которые сами пришли и попросили, чтобы с ними делали всё, что только пожелаем. С ними шанс вызволить торгашей и вернуть вещи куда выше.

— Они всадят нам нож в спину при первой возможности, — отрезал я.

— Я старше тебя на две твоих жизни, Маркус, — она специально сделала акцент на имени, так как до того я назывался иначе, хотя тоже не врал, — Я чую ложь. И они не