Гарри Поттер и На самом деле - Михаил Владимирович Уткин

Я вижу и так, но с очками значительно лучше. Оторваться от ритуала нельзя, видимо, ведь хватит одного взгляда наверх, чтоб заметить, как минимум, что двери открыты. Ну и ещё через мгновение засечь присевшего у верхней ступеньки мальчишку.

Хотя, может быть, мне позволено видеть? Что, у неё нет какого-нибудь аналога засова изнутри? Забыла впопыхах? Эм-м… Обливиэйты же только маги могут колдовать, да?

Поттериана Роулинг мне кажется всё менее достоверной базой. А может, у бабки какой-нибудь артефакт-обливиатор есть, поэтому Фигг и пофиг? Посох забвения типа. Хряп по башке — и порядок? Или какое-нибудь зелье забывчивости со вкусом дёгтя и мяты… Так, стоп! Сейчас накручу столько страхов, что на адреналине метну в хозяйку, едва появится, утюг.

Как показывает опыт — абсолютное большинство страхов являются созданием разума, «порождающего чудовищ». Придерживать поэтому надо всегда разум на предмет испуга. И экономить адреналин для реальных опасностей. Это вещество вообще-то не мгновенно создаётся надпочечниками. Удивительно, но подзабыл этот момент, ведь последние двадцать лет взрослой жизни отбрасывать интеллектуальные страхи стало само собой разумеющимся рефлексом. И место им определялось соответствующее: как «список вероятностей», куда стоит посматривать одним глазом, но руль эмоций никогда не доверять. Ну вот, дыхание успокоилось, сердце замедлило стук. Ковенский же пень, похоже, от песнопений оживает, погружается в земляной пол, едва уловимо шевеля корнями-щупальцами. А чёрно-красное пятно в центре поблекло и уже, кажется, начало возвращать зелень. А это, в свою очередь, говорит о том, что подглядывать надо прекращать.

* * *

— Успокоиться надо, хоть обстановка и не способствует, — пробормотал я, мимоходом коснувшись загривка свернувшегося клубком Хохолка. Пальцы ударило, будто схватился за оголëнный провод, ладонь подпрыгнула. Книзл же, напротив, распрямился, удивлённо распахнул глаза и потянулся головой к руке.

— Гм, и что это было? Как током дёрнуло.

«Это он типа магией хочет подпитаться для лечения пореза? Ну, попробуем».

Я выдохнул, сосредотачиваясь на визуализации «белой полоски» в грудине. Удивительно, но на этот раз удалось её увидеть буквально за десять секунд, после чего я медленно, фиксируя ощущения, потянулся прикоснуться к раненому книзлу.

И теперь ощутил очень конкретное изменение. На расстоянии примерно ярда до его шерсти в груди потеплело, и в правой руке с лёгкой дрожью проявилась белёсая линия? Трубка? Провод? «Канал» — наконец подобрался синоним, давший ощущение правильности термина.

Ещё пара дюймов ниже — и зачесались кончики указательного, среднего и большого пальцев, канал стал ярче и разошёлся по пальцам трезубцем.

— Такое ощущение, что чего-то руке не хватает, — пробормотал я, всматриваясь в глаза Хохолка, который не двигался, похоже, понимая, что я исследую какой-то эффект.

«Волшебной палочки не хватает. Догадаться не сложно. Левая рука выдаёт такой же канал-трезубец и на том же расстоянии. 75–80 сантиметров. И работает, похоже, магическая автоматика методом перетекания сосуда с большей заполненностью к меньшей. Ах да, и этот самый сосуд не должен быть повреждённым. Гм, ну и ещё, возможно, роль играет необходимость. Вон как лихо удалось высосать магию из пенька, хотя в нём магии было куда больше, чем во мне… Впрочем, пока это всего лишь общие домыслы, которые выдаёт разум. Не стоит их жёстко фиксировать в памяти, просто иметь в виду.

Похоже, от возложений рук прорезались у меня магические каналы. И это, видимо, известная практика, судя по ощущениям и воспоминаниям. Но не факт, что Фигг это знает, хотя что-то знает — возмущение о всё портящих магах было искренним. Теперь вообще не понятно, как себя вести и что делать. Впрочем, не буду изобретать заготовки. Просто последую стандартно-успешной тактике: помалкиваем, смотрим и реагируем на события, а не фантазии. Ну и ещё поэкспериментируем.

На расстоянии полметра от раненого книзла кончики пальцев начало щипать, я интуитивно сложил их вместе, словно собрался крестить кота троеперстием, и увидел, как из них вытянулся колеблющийся луч красновато-чёрного цвета. Причём в отличие от «зелёных», я видел его и без очков. Любопытно, его вижу лишь я или не только лишь я? Хе-хе. Мда. Цветовая гамма не ассоциировалась с лечением, но, похоже, порезанному книзлу было плевать, какой магией «догоняться». Он хрипло замурлыкал, впитывая «лучик», нырнувший ему в шерсть. Секунд десять я выдержал, но потом с шипением отдëрнул руку, дунув на кончики пальцев.

— Вот как, значит, — пробормотал я, рассматривая вздувшиеся на подушечках волдыри ожогов.

Болезненно, но в целом терпимо. Ну хотя бы стала понятней надобность волшебной палочки, что, видимо, позволяет проще оперировать энергией. Хотя это тоже пока лишь предположение.

Через несколько минут я услышал знакомое шарканье шлëпанцев, и в дверях появилось фиолетовое пальто хозяйки. Она встретила мой пытливый взгляд, вздохнула и продребезжала:

— Гарри, мальчик мой… Может быть, сделаем вид, что ничего не было, а?

Так, начало диалога хорошее, похоже, женщине тоже не нужны проблемы, да и докладывать об аварии и её причинах выше по инстанциям она, видимо, не горит желанием. Но с другой стороны, тогда я и не узнаю ничего. И да, ещё один момент.

— Я бы с радостью согласился, миссис Фигг, но… У вас за левым ухом выросла поганка. Как минимум, поэтому в искренность моей забывчивости вы не поверите. Опять же, я мальчик, и окружает меня слишком много непонятного, чтобы я не проявлял любопытство. Простите, оставаться в полном неведении выше моих сил. Расскажите мне то, что вы можете рассказать. То, что не запрещено.

Арабелла как-то по кошачьи фыркнула, со звучным чпоком, словно выбила из бутылки пробку, выдернула гриб и, повертев в руках, сунула в карман.

— Мне никто не вправе запрещать рассказывать тебе что-либо, — сказала ведьма, выпрямившись.

Я улыбнулся и подпустил поттеровских эмоций:

— Отлично. А… Вам не больно было выдёргивать это?

Фигг дёрнула уголками рта:

— Нет. Как щипок кожи. Ерунда. Грибы питаются лимфой, тщательно обходя кровеносное русло, и грибницу пускают в обход нервов. Вид, конечно, придают уродливый, но до последнего стараются сохранять носителя, даже если он полностью теряет человеческий облик.

— Жуть какая, — сказал я с естественным мальчишеским восторгом, заставив «старушку» ещё немного расслабиться.

— А что это вообще было в подвале? Ковенский пень, маги портят и всё остальное? Вам ведь действительно никто ничего не может запретить?

Женщина хмыкнула, сжав губы в «куриную гузку»:

— Запретить не может, но есть уже данные обещания, опять же лишней информацией ты сам себе можешь навредить. Ты уверен, что хочешь знать? Есть такое выражение: «во многих знаниях…»

— «…Многие печали», — договорил я. — Ну, поплачу, миссис Фигг, что поделать. От печали.

Хозяйка вновь фыркнула и со скептицизмом во взгляде пробормотала:

— Мда,