Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

— Отчего вы назначили Густаву встречу именно у Зеленых ворот, — простонала она, стоически терпя боль, когда пальцы Тристана прижимали прокусы на ее коже, и из-под них поднимался магический пар.

— Оттого, мадам, что я рассмотрел, где находится логово этого вашего Трехногого засранца, — беспечно ответил Тристан. — Это где-то в Старых домах. Насколько я помню, только там сохранились витражи трёхсотлетней давности. А через Зеленые ворота проще всего попасть в тот квартал.

Женщина передернула плечами.

— Сборище сброда, убийц и мерзавцев, — пробормотала она с отвращением. Тристан снова кивнул головой, улыбнулся. На щеках его заиграли обаятельные ямочки.

— О, да, мадам, — ответил он таким приятным голосом, словно они беседовали об очень хороших вещах. — Так и есть! И это только начало нашего путешествия. Все еще желаете идти с нами?.. Мадам, моя профессия связана с походами по самым отвратительным, самым темным местам мира. Драки вот еще. Это неотъемлемая часть моего дела.

— Сдается мне, — пропыхтела она, — вы пошли в инквизиторы затем, чтобы утолить вашу жажду убивать! Я видела — вам это нравится.

Тристан снова улыбнулся, озорно прикусил губу, чтоб не рассмеяться в голос.

— И поэтому тоже, мадам, — тихо ответил он. — Я не самый положительный герой в этом городе. Да, вы угадали, мне нравится их убивать…

Тристан вдруг замолчал и осторожно припал губами к обнаженному колену женщины, так интимно и так нежно, что она вздрогнула.

— Что вы творите, — зашипела она, словно рассерженная кобра. — Не при мальчиках же!

— Но это часть лечения, мадам, — нахально ответил Тристан и неодобрительно глянул на сыновей. Те снова с тяжелым вздохом отвернулись, прекратив подглядывать. — Иначе не заживет.

— Вы лжете!

— Желаете проверить? Пусть будет воспаление? Нагноение?

— Протез, — подсказал услужливый Алекс.

— И ампутация, — буркнул Рэй.

Тристан снова беззвучно рассмеялся и снова припал губами к округлому колену, лаская нежную кожу совершенно беззастенчиво и откровенно, да так, что женщина не вынесла, ахнула, откинувшись назад, отпрянув от его жадной страсти, полной еще не утихшей хищной агрессии.

Ласки сразу после драки.

По обостренным чувствам, по натянутым нервам — эротичной и интимной нежностью. От которой в глазах сверкают звезды, а все существо наполняется горячим, невероятно жгучим наслаждением. Желанным, нетерпеливым и слишком сладким.

— Я понимаю, — дрогнувшим голосом проговорила она, когда пальцы Тристана осторожно расстегнули пуговки на штанине и поддернули ее повыше, открывая его поцелуям нежное бедро, — почему вы… такой.

— М-м-м? — просопел он, как бы невзначай прихватывая кожу на бедре дамы значительно выше колена. Поцелуи становились все более вызывающими, все более чувствительными, а его ладонь вкрадчиво вскарабкалась по внутренней стороне ее бедра выше и замерла почти между ног, чуть касаясь чуткими пальцами грубого шва.

Женщина тихо ахнула, задохнулась от прилившей к щекам горячей крови.

— Так почему? — поинтересовался Тристан.

— После опасности, — выдохнула она, — чувства обострены и ласки воспринимаются сильнее и слаще…

— Правильно, — усмехнулся он, запечатлевая на ее колене последний поцелуй. — Любовь и смерть ходят рука об руку и делают друг друга слаще.

— Сладкая смерть? Не слыхала о такой!

— А вы попробуйте умереть ради любви.

Глава 5. 5

— Вы даже не видели моего лица! А пытаетесь волочиться за мной совершенно неприлично. А что, если под маской настолько мерзкий монстр, что…

— Мне понравилось то, как ловко вы орудуете ножом, — ответил Тристан. — Такая грация, такой стремительный напор. Нет зрелища красивее, чем женщина в ярости.

— Прекратите паясничать! — герцогиня отстранила его и поспешно поднялась. Тристан, внимательно глядя на нее, лишь усмехнулся. — Отчего вы говорите всякий раз всякую чушь вместо серьёзного ответа?!

— Хотите серьезности и честности? М-м-м, все женщины в начале отношений настаивают именно на этом… Означает ли это, что вы решили подпустить меня ближе и не попытаетесь проткнуть меня своими дикобразьими иголками? Это значит да?

— Инквизитор!!!

— Ну, хорошо, хорошо. Я просто пошутил. Не буду больше смеяться. Я отвечу серьезно на тот вопрос, что вы постеснялись мне задать. Чаще всего красота женщины для меня вторична.

— Даже так! Наверное, очень оскорбительно это осознавать вашим многочисленным пассиям. Они-то стараются! А что же тогда первично?

— Влечение. К женщине либо влечет, либо нет. Либо нравится ее манера говорить, держаться, либо нет.

— Вам нравится моя манера говорить? — насмешливо поинтересовалась герцогиня.

— Да. Знаете, такое изысканное змеиное шипение…

— Прекратите уже издеваться надо мной! Весьма странный способ ухаживания, довести женщину до истерики! Снова издеваетесь?

— Между прочим, это работает, — неуважительно подал голос Алекс.

— Помолчите, молодой человек! — раздраженно прошипела герцогиня. — Когда старшие разговаривают! Негоже вам, юноше, вмешиваться!

— Ну, хоть уже не мальчик, — проворчал Алекс, снова отворачиваясь.

* * *

Странно было смотреть на него, такого…

Ухаживающего за женщиной.

Шутящего, улыбающегося, колющего острыми шутками.

Он и смотрит так, будто никогда в его жизни не было потерь, разочарований, боли. Он как старое дерево с мертвой корой и отсечёнными ветвями. Жизнь сильна в нем, так сильна! И крохотная почка непременно прорастет и даст новый побег и пышную крону, которая прикроет все шрамы и раны… Откуда в нем столько силы? Откуда столько желания жить?

Даже из могилы выбрался.

Он не станет останавливаться и оплакивать потери и прошедшее счастье. Больно ему? Даже если и так, он не остановится. Его жизнь только ускорит бег. Еще жаднее, еще неистовее он будет искать счастья и удовольствия, даже храня в сердце память о ушедшем. Об ушедших…

В этом весь он.

Не сломать, не исправить, не изменить.

Вот и сейчас он флиртует, не зная, кто там, под маской. Не догадываясь, признается в влечении. Влечет; его к ней влечет, вот странно!

Он никогда этого не говорил прежде. Никогда не был так откровенен. Прятал свои чувства, не договаривал? Почему не говорил этого ей, и почему сказал незнакомке под маской?

Ревность поит ее из ладоней горьким ядом, и от этого напитка нельзя отказаться просто так. Ревновать к самой себе глупо, хочется стащить маску и выкрикнуть ему в лицо — ну, посмотри, к кому тебя влечет! Но она сдерживается. Нет, Тристана нужно держать на расстоянии. Хотя бы ради своего спокойствия. Если допустить хоть немного слабины, уступить хоть немного, то он вцепится и не отпустит, пока не выпьет досуха все чувства, все мысли, всю страсть. Не уймется, пока не захватит все мысли, пока не завладеет всем существом. И жить тогда без него будет невозможно…

Нет, нет!

Только не снова!

Только не снова эта горькая, вяжущая боль, страх потерять его! Только не беспомощность, только