Товарищ мэр - Руслан Муха

папашку уже тоже до чертиков задолбал. Может, он вспылит и скажет: «Да сажайте». Где-то забашляет, адвоката лучшего из областного центра припрет. Ну, посидит этот Антоха годика три…

— Нет, план у меня другой, — перебил я Гену, — мы не будем шантажировать Кобылянского и сажать Антона. Только сделаем обличительное видео и покажем отцу, в каком положении сейчас находится его сын. Но сделаем это далеко не сразу…

Гена нахмурился:

— Не совсем понимаю, куда ты ведёшь. Да и Кобылянский, будь уверен, всё равно воспримет это как шантаж.

— Смотря как обставить, — ответил я. — Тут вот какое дело, я собираюсь давить не на старшего, а на младшего. Антон был моим другом, и я знаю способ, как ему помочь… Но проблема здесь куда более глобальная. Меня интересуют распространители. И Антон может в свою очередь помочь нам прижать тех, кто распространяет эту дрянь по городу.

— С этим, ладно, может, даже и понятно, — нахмурился Гена. — Но как это нам поможет с Кобылянским?

— А вот это уже другой вопрос, — я серьёзно посмотрел на Гену. — Он сам к нам придёт. Причём с благодарностями и искренним желанием сотрудничать.

Гена скептично хмыкнул, вопросительно вскинул брови.

— Дело в том, — продолжил я говорить, — что Кобылянский явно любит своего сына и наверняка желает ему лучшей участи. Вот только методы он выбрал едва ли действенные. Выгнал из дома, лишил денег, но при этом устроил на своё предприятие, где он ни черта не делает. То есть, получается, не готов был окончательно от него отказаться и всё равно оставил под присмотром.

— Так, погоди… — Гена непонимающе моргнул. — Кобылянский же Антоху вон и в клиниках, и в других местах лечил, и что толку?

Я холодно улыбнулся.

— А потому что, как ни крути, а уж слишком ласково это всё. Не доходчиво. Знаю я один метод. Весьма жёсткий, но может сработать. Слышал что-нибудь про шокотерапию?

Генка нахмурился, я же быстро обрисовал, как мы поступим, и дал несколько поручений.

— Понял, устроим, — Генке идея явно понравилась, теперь он сидел и тянул лыбу, время от времени что-то набирая в телефоне.

Я же вдруг зачитался открытой на экране ноутбука статьёй из Уголовного кодекса, а затем Гена вдруг сказал:

— Ну, готово, в больничке договорился, Либерман по своим связям подсуетит, если всё выгорит. А ещё, я ж это, «Москвич» шестой тебе нашёл, завтра к утру Вовка пригонит, — Гена вытащил телефон и показал мне фото.

Чёрная глянцевая легковушка, весьма неплохая на вид, и в общем-то похожая на остальные современные автомобили.

— Выглядит ничего, — сказал я. — А по ходовой как?

Генка скривился:

— Ну, ты ж сам отечественное захотел. Посмотрим, — Гена почесал затылок, — надеюсь, что будет работать. А так недовольных, по отзывам, до хрена. Ну а если совсем уж будет ведро с болтами, так-то и пересесть на что-то получше никто ж не мешает.

У Гены резко зазвонил телефон:

— О, Корнилыч звонит! — бодро сообщил он и тут же ответил: — На связи!

По ту сторону трубки ему что-то сказали, Гена какое-то время сидел и кивал, приговаривая:

— Ага, понял, ага.

Затем покосился на меня и сказал:

— Да вот он, рядом сидит, — прикрыл трубку рукой и спросил: — Корнилыч зовёт нас к себе, мол, посидим, проблемы перетрём. Поедем?

— Далеко ехать? — спросил я, взглянув на время. На экране айфонки значилось «19:52».

— Да он же здесь живёт в посёлке, через две улицы.

— Ну раз так, поехали, — ответил я, вставая из-за стола.

— Будем через пять минут, — ответил Гена Корнилычу, закончил разговор и тоже встал.

Мы погрузились в Генкину «Волгу», проехали две улицы и остановились у большого двухэтажного дома.

— Я так понимаю, и Кобылянский в этом посёлке живёт? — назрел у меня вопрос, пока я смотрел на богатые дома за окном.

— Разумеется, — кивнул Гена. — Иначе как бы он в посёлок попал? Вон там его дом, в конце улицы, — ткнул Гена пальцем, но в вечерних сумерках было сложно что-либо рассмотреть.

Да и не очень-то хотелось. Наверняка его дом мало чем отличается от дома Марочкина или вот хотя бы дома Корнилыча.

Хотя, по сравнению с разухабистым особняком Марочкина, этот дом можно бы даже было назвать скромным. Никакого аляповатого золота, никаких фонтанов с амурами. Но с другой стороны, двухэтажные хоромы выглядели ни хрена не скромно. Скромность не окружает себя таким высоким забором, за которым не видно двора. Хотя уже пора привыкать, что своего положения и денег тут едва ли кто-то стесняется и даже наоборот.

Ворота нам открыли сразу же, стоило только подъехать. Но открылись они не сами по себе, как у Марочкиных, а хозяин сам вышел нас встречать. Причём не похоже было, что визит наш имел хоть какую-то официальную окраску. Корнилыч, грузноватый мужик слегка за пятьдесят, был в белом пушистом халате и сланцах на босую ногу, широко улыбался, сверкая белыми ровными, явно не своими зубами.

— Имя напомни, — шепнул я Генке, пока он загонял «Волгу» на территорию.

— Корней.

— Корней Корнилыч, понятно, — усмехнулся я и начал выбираться из автомобиля.

— Вот он! Герой наш! — весело и явно подтрунивая воскликнул Корнилыч, торопливо подходя и протягивая мне сразу две руки для рукопожатия.

Мою протянутую руку он ухватил в замок мягкими ладонями, но при этом железной хваткой и затряс так, будто хотел проверить, не отвалятся ли у меня конечности.

— Ну, Женек, рад видеть тебя в здравии и на своих двоих, — хохотнул Корнилыч басовито. — Видать, отец твой тебя с того света оберегает. Иначе не объяснить, как ты вообще выжил. Я как тачку твою увидел… Ой, едрить-мадрить! Решил, ну всё, хана пацану. А ты вон какой: бодрый, свежий, красивый! Я там, кстати, баньку растопил, так что идёмте, незачем топтаться на улице.

Я покосился на Гену. В мои планы не входило заседать тут по банькам. Но Гена развёл руками, всем своим видом выказывая, что так заведено у Корнилыча и никуда от этого не деться.

Мы прошли через дом напрямую, через кухню, и вышли в отдельно стоящую бревенчатую баню. Внутри пахло хвоей, жаром и лёгкой духотой. Корнилыч рывком стянул халат, бросил его на лавку и, оставшись в одних семейных трусах, деловито сунул голову в таз с холодной водой.

Генка кивнул мне на висящие на крючке полотенца и простыни и начал сам стягивать одежду. А я же подумал, что в бане уже лет сто не был.

Раздевшись и облачившись в простыни, мы вышли из предбанника в следующее помещение. Оказалось, там был свой бассейн, не