Невеста дома Доустер - Тина Солнечная

Торас улыбнулся уголками губ, чуть кивнул, ни на миг не отводя взгляда: — Правильно. Тебе понравится. Просто иди ко мне и доверься.

Я нервно хихикнула — слишком неожиданно было услышать такое от младшего Доустера, которого я считала самым мягким и «бережным». Но смех только сильнее подчеркнул, что мысль эта… возбуждает. Неожиданно сильно.

— Ты… удивляешь меня, Торас, — прошептала я.

— И это только начало, — мягко ответил он, протянув ко мне руку.

Сердце билось учащённо. Я встала, сбросив остатки колебаний, шагнула к нему и позволила себе расслабиться. Ведь я хотела развлечься с красавчиками. Вот, развлечения сами меня нашли. В его глазах не было ни капли насмешки, ни торопливости. Только ожидание и готовность принять меня всю.

Я исполнила его просьбу, опустившись так, как он хотел, и в тот миг, когда его руки обхватили мои бёдра, я поняла: младший вовсе не такой простак, каким хочет казаться.

Я устроилась над ним с какой-то невероятной смесью неловкости и возбуждения. Сердце колотилось, щеки горели. Но Торас, в отличие от меня, выглядел абсолютно спокойным и уверенным. Его ладони легли на бёдра — мягко, но крепко, чтоб точно не вырвалась, если резко передумаю.

— Вот так, Мишель… — тихо сказал он, подтянув меня чуть ближе к своими губам.

Первое прикосновение его губ к коже было таким неожиданным, что я выдохнула вслух, не удержав лёгкий стон. Он двигался медленно, осторожно, словно изучая, и каждая новая ласка отзывалась током внизу живота. Его язык был тёплым, движения — то нежные, то чуть настойчивее, и я поняла, что он наслаждается этим ничуть не меньше меня самой.

Я слегка сжала бедра, но потом быстро вспомнила где именно сижу и разжала обратно.  В теле нарастало тепло, мурашки пробегали по коже. Каждый его вдох, каждый поцелуй будто поднимал выше и выше по волне удовольствия.

— Торас… — выдохнула, сама не заметив, как пальцы скользнули в его волосы. Он только сильнее прижался к моей влажной щелочке, активно нализывая мое удовольствие.

Чем дальше, тем меньше во мне оставалось смущения. Вместо этого появлялась уверенность в том, что все, что я делаю верно и очень приятно.

Тёплое дыхание Тораса обожгло, и первая дрожь пробежала по позвоночнику. Его язык двигался осторожно, будто он пробовал меня на вкус, изучал каждый отклик. Я вздрогнула — не от страха, а от неожиданного удовольствия.

Мир будто сузился до этой точки — между его ртом и моей чувствительной кожей. Волны тепла прокатывались всё ниже, разливались по животу, сводили бёдра. Я невольно сильнее прижалась к нему, и он ответил ещё более настойчивыми, ритмичными движениями.

Я слышала собственное дыхание — сбивчивое, прерывистое. В груди теснилось, в горле путались звуки. Мысли разлетелись, уступив место только телу, которое отзывалось на каждое его движение дрожью, толчками жара, сладким напряжением, которое нарастало и нарастало.

Я прикусила губу, чтобы не застонать слишком громко, но звук всё равно вырвался. Мне казалось, будто меня тянет в какую-то бездну, и чем глубже он увлекал меня туда, тем меньше я могла сопротивляться этому нарастающему, завораживающему ощущению.

Я уже не могла сидеть спокойно — всё тело будто потеряло вес, а каждая клетка напряглась до предела. Его язык двигался всё смелее, глубже, быстрее, и каждый его жест отзывался во мне горячей вспышкой, отдающейся внизу живота и разлетающейся по всему телу.

Я застонала громче, чем собиралась, и, откинув голову назад, вцепилась пальцами в его волосы. Дрожь пробежала по моим ногам, бедра сами подались вперёд, прижимая меня ещё сильнее к его губам.

Торас будто почувствовал, что я на грани, и не остановился — наоборот, он довёл меня до этого рубежа, а потом протолкнул ещё дальше. Тепло сгустилось, превратилось в огненный комок и взорвалось внутри меня волной, такой мощной, что я едва удержала равновесие.

Я вскрикнула, прерывисто, и позволила себе рухнуть в это ощущение — без остатка, без стыда. Тело выгнулось, и я дрожала, пока эта сладкая буря не начала стихать, оставляя после себя тепло и тихое, почти блаженное истощение.

Когда дыхание стало хоть немного ровнее, я опустила взгляд вниз и увидела его глаза — сияющие, довольные, гордые. И в тот миг я поняла, что он наслаждался моим восторгом не меньше, чем я сама.

Я едва держалась на ногах — казалось, стоит пошевелиться, и они снова подкосятся. Сердце стучало где-то в горле, а дыхание рвалось короткими, хриплыми вдохами. Я чуть сдвинулась, давая ему возможность дышать.

— Ты… — голос дрогнул, я сама не знала, что хотела сказать. Может, «сумасшедший», может, «волшебный». Вместо слов я только провела ладонью по его щеке.

Он поймал мою руку, прижал её к губам и легко коснулся кожи. — Видела бы ты себя сейчас, — прошептал он, и от этого тихого восторга в его голосе у меня снова защекотало под рёбрами.

Я усмехнулась сквозь всё ещё тяжёлое дыхание: — Не ожидала от тебя… такого.

— Я тоже, — признался он и чуть покраснел. — Но я знал, что тебе понравится.

Я опустилась рядом с ним на пол, не заботясь ни о позе, ни о приличиях. Просто легла рядом, положив голову ему на плечо. Тело всё ещё дрожало от послевкусия, а внутри было удивительное ощущение лёгкости. Я чувствовала его запах, его тепло и вдруг поймала себя на том, что не хочу уходить.

— Спасибо, — выдохнула я, сама удивившись, насколько искренне прозвучали эти слова.

Он повернул голову ко мне, прижался лбом к моему виску. — Я бы сделал для тебя всё, Мишель. Всё, что захочешь.

Глава 34

Я лежала на холодном полу его мастерской, укрытая только прозрачной тканью, и, всё ещё тяжело дыша, посмотрела на него:

— Надо ли ещё попозировать? — голос мой был сиплым, но с оттенком улыбки.

Торас прикусил губу, его взгляд скользнул по моему телу так жадно, что я сама вспыхнула. Он сел рядом и тихо спросил:

— Можно?.. Позволь мне запомнить тебя не только глазами. Пальцами. Тогда скульптура получится точнее.

Я подняла бровь, но кивнула:

— Конечно.

Он будто ждал этих слов. Его ладони осторожно легли мне на плечи, спустились