Братство. Второй шанс - Никита Киров

— Я его заберу, — Султан наклонился ко мне.

— Да я бы тебе его сам привёз, вот только Муса мог напасть по дороге. Он же знает, кто он, но ему на это плевать. У наёмника нет никакого уважения ни к чему, кроме денег. Ты можешь поехать к нам, но парни на нервах, и у нас есть оружие. Вдруг они подумают, что ты с Мусой заодно? И отпустить его одного не могу — вдруг пацану навредят, чтобы натравить на нас ещё и тебя? Вот такое вот положение. Мы его охраняем, но кругом один риск. Будет возможность — вернём сразу, но пока это слишком опасно.

Султан медленно опустился на стул.

— И что ты предлагаешь? — спросил Аслан, внимательно глядя на меня. — Ты же не просто так пришёл.

— Я пришёл сказать одну вещь: я отвечаю за своих, и если кто-то хочет им навредить, я от него не отстану и жизни не дам. Но вот ты на стороне Мусы, укрываешь их, прячешь тела для них, помогаешь им. А они вот так плюют на вас. Даже не подождали другого момента, подставили и сына, и Руслана, который у тебя рос. А когда приедут убивать, они не будут делать разницы, в кого стрелять. Для них это всё — деньги. Сделают и уедут, где ты их будешь искать? На Кавказ за ним поедешь? Это наёмники, для них нет родины.

Я поднялся и поставил стул к столу.

— Вот как я говорил в начале: я сказал, а ты думай. Я использую всё, чтобы выжить, и чтобы брата Руслана это не коснулось, потому что это не его дело. Но вот Муса такими обязательствами не связан, зато наверняка хочет мстить за своего человека. Но даже если у него получится, и твоему сыну он вдруг не навредит, то… ФСБ, милиция и остальные всё равно потом будут искать крайних, сам понимаешь. И кого назначат ими — тоже понятно. У нас с тобой похожее положение.

После этого я спокойно ушёл. Не было смысла требовать ответа, они бы не сказали ни да ни нет.

Муса один из них, а я человек со стороны. Его слово важнее моего. Но были нюансы, ведь они знали, кто это такой, и не хуже меня.

В молодости я бы сказал, что встреча прошла без толку. Но они повлияют на это. Султан не спустит такого оскорбления с рук, он очень зол, и это видно.

Ведь он всегда подозревал, что Муса принесёт им проблемы, только не понимал, какие именно. Не знал, что это может коснуться его семьи лично.

К Султану можно относиться по-разному, но за своего сына он печётся и будет его защищать.

* * *

— Значит, Тимур был там, когда они напали, — проговорил Султан, когда гость ушёл. — И всё же, они решились на своё дело и угрожали при нём оружием, чуть не задели в перестрелке. И молчат об этом.

Он шумно дышал, сжимая кулаки. Он понимал, что могла выйти случайность, но также понимал, что за люди его гости. Он всегда знал, что до добра они не доведут.

Но тут была проблема.

— Они скажут, что это вышла случайность, — медленно сказал дядя Аслан. — Или заявят, всё было подготовлено и спланировано, и что ни один волос не упал бы с головы твоего сына. Скажут, что никак не могли навредить сыну в твоём доме. Это нарушает все обычаи.

— И всё же, они напали и нападут ещё раз. А если бы с ним что-то случилось, они бы бежали, как шакалы, — Султан сжал кулаки так, что они затрещали. — Сейчас Тимур с братом. А Муса хочет крови. Этого он не получит. Но он гость, и проблемный гость. И делает что хочет. А нам уже пришлось прятать тело их погибшего, и дальше будет хуже.

— Это сложный гость, — дядя Аслан сжал чётки единственным пальцем правой руки. — Если ты им навредишь, то другие скажут, что ты нарушил священные обычаи. Уедет — скажут, что ты слаб, раз спустил такое оскорбление и ничего не сделал, чтобы за это отплатить.

— И так может быть, дядя.

— Даже нападение на русского сына твоей жены — не по правилам. Ведь он же под твоей защитой, поэтому никто из нас не трогает его. Даже то, что он воевал, ничего не меняет. А чужаки решились и плюнули этим самым на весь наш род. В старые времена за такое… гостя не ждало бы ничего хорошего.

— А как сделали бы раньше? — Султан посмотрел на дядю. — В старые времена?

Аслан всегда прятался за улыбками, но думал обо всём трезво, и жёсткости ему было не занимать. Будь он моложе, стал бы полевым командиром. А может и нет, жил бы в России и вёл свой бизнес, как сейчас. Он хитрый.

Но о чём он порой думает, даже Султан, знавший его всю жизнь, не мог понять. И всё же, для старика на первом месте был род, и он был готов его защищать любой ценой.

— Закон гостеприимства для къонаха священен, — сказал дядя Аслан, немного подумав. — Къонах, не сумевший защитить гостя, обречён на позор и презрение, ведь жизнь гостя для него должна быть дороже собственной. Но он не несёт ответственности за гостя, напавшего на хозяина или совершившего преступление.

— Против кого преступление, дядя?

— Хороший вопрос, он трактуется по-разному. Но в старые времена, если гость приходил, а после оказывалось, что он был изгнан или бесчестен, ты мог его прогнать за обман, объявив это перед старейшинами. А если ты узнавал это заранее, ты был вправе не пускать его на порог, чтобы он не принёс беду в твой дом.

— А если знал и пустил? — спросил Султан.

— Ты обязан его защищать, раз принял, — хитро сказал дядя Аслан, убрав чётки. — И в доме не может пролиться его кровь.

— Так что делать?

— Ты не слушаешь. В доме, — выделил он, — не может пролиться его кровь. Можешь его изгнать, но они всё равно сделают что хотят, а потом увезут весть, что ты им помешал. Можешь убить его за нападение