Системный Творец II - Александр Сорокин

Мы снова замолчали. Я видел, как он сжимает и разжимает кулак на столе, как его взгляд уходит куда-то вглубь себя, в те воспоминания, что разъедали его изнутри.

— Эдварн. — начал я осторожно. — То, что случилось… это не твоя вина.

Он резко дернул головой, и в его глазах на мгновение вспыхнул огонь — не жизни, а боли.

— Не моя? А чья? Я был командиром и повел их туда. Лиор, Брэнн, Кэрвин, Рагварт… Они доверяли мне. А я привел их на смерть.

— Ты повёл их спасать город! — мой голос прозвучал громче, чем я планировал. — И они его спасли! Своей жизнью! Они герои!

— Героизм от солдат требуется только тогда, когда руководство обосралось. — отрезал он с горькой, уставшей усмешкой. — Мы были разменной монетой, мальчик. Последним щитом, который кинули под копыта чудовища, чтобы оно подавилось. Так и случилось. А мы… мы просто выполнили свою работу.

От его слов стало холодно. В них была ужасающая, циничная правда, но я не мог с ней смириться.

— Виноват Лес, Эдварн. Только Лес. А они… были настоящими воинами, которые знали, на что идут. И они выбрали этот путь. Чтобы другие могли жить.

Он ничего не ответил, просто снова уставился на стол. Мне показалось, что его плечи чуть развернулись.

Мы просидели так еще около часа. Говорили мало, в основном молчали. Я рассказывал о тренировках у Горста, о мастерской Орна. Он кивал, иногда задавал короткие вопросы. Постепенно, капля за каплей, лед в его глазах начал таять. Эдварн не стал прежним, нет. Слишком глубоки были раны. Но командир начал возвращаться из того небытия, в которое ушел.

Я рассказал ему о том, что услышал от Каэла: о голодной зиме, об ушедших с «Когтем» солдатах, о том, что город остался практически без защиты.

Эдварн тяжело вздохнул.

— Так и есть. Все окончательно списали нас со счетов. Баронесса сбежала под благовидным предлогом, имперцы забрали бойцов… Остались мы, старики, да раненые. Но… — он впервые за весь разговор поднял на меня осмысленный, цепкий взгляд командира. — Но у нас еще есть капитан Горст. Он не из тех, кто сдаётся и обязательно что-нибудь придумает. Должен придумать.

В его голосе прозвучала слабая, но надежда. Вера в командира. Тогда я задал главный вопрос, ради которого отчасти и пришел.

— Эдварн… Крон предлагал мне место в своем отряде. И тебе, я слышал, тоже. Что ты думаешь?

Он задумался, потирая переносицу.

— Крон… Его ребята — местная элита. Всегда были. Они не по периметру шарятся, как мы, они в Великий Лес ходят, рубят старые деревья. У него и лесорубы — профессионалы, и охрана — довольно крепкие ребята, которые могут этих рубак от опасности защитить. Место там… заманчивое.

Он помолчал, глядя в запыленное оконное стекло.

— Я бы и рад… Но… А, к черту все! — он вдруг ударил кулаком по столу. — Конечно, я бы пошел! Сидеть тут в четырех стенах и гнить заживо? Лучше уж там, с топором в руках, делать настоящее дело! Но сперва… нужно дождаться, что скажет капитан. Он главный, его слово — закон. Если Горст решит, что наш долг остаться и держать оборону здесь, значит, так тому и быть.

Я кивнул, понимая его. Дисциплина и долг для него были не пустыми словами.

— Я понял. Спасибо, Эдварн.

— Тебе спасибо, что пришел, парень. — он встал и неожиданно обнял меня, коротко и по-мужски крепко. — Вытащил немного из этой ямы. Теперь иди.

Вернувшись домой, я обнаружил, что Орн уже был на ногах. Он хлопотал на крохотной кухне, грея какую-то похлебку. Лицо его было бледным, но в глазах горел огонек жизни и цели.

— А, вернулся! — бросил он мне, помешивая варево. — Садись, сейчас поедим. А потом — за дело!

— Какое дело? — удивился я. — Тебе бы еще отдыхать.

— Отдыхать? — фыркнул он. — Я уже проспал свои полдня. А дел — выше крыши! Пора уже наконец официально открывать мастерскую! Мы и так задержались на несколько дней из-за… того заказа. Но плевать!

В его тоне была такая непоколебимая решимость, что спорить было бесполезно. Мы споро перекусили его похлебкой и направились в мастерскую.

Орн шел быстро, почти бежал, и я едва поспевал за ним. Он снова был тем самым мастером — целеустремленным, полным планов.

Мастерская встретила нас запахом древесной пыли, смолы и… надежды. Мы принялись за уборку. Орн смахнул пыль с верстаков и расставил инструменты в идеальном порядке. Я подмел пол и разложил на видном месте несколько готовых изделий — простые, но качественно сделанные миски, ложки и пару амулетов.

Потом Орн достал из сундука небольшую, аккуратно свернутую ткань. Развернув, я увидел содержимое — это была вывеска: резной топор и дерево. По всей видимости, он снял ее, чтобы привести в порядок. С гордым, торжественным видом он вынес ее и попросил меня прибить над дверью.

— Готово. — выдохнул он, отступая на шаг и любуясь своей работой. — Теперь наша мастерская официально открыта!

Он распахнул настежь дверь, впуская внутрь прохладный осенний воздух.

Первые несколько минут ничего не происходило. Улица была пустынна. Орн пытался сохранять бодрый вид, но я видел, как его плечи начали понемногу опускаться.

И тут на пороге появилась она.

— Ну, наконец-то! — раздался знакомый хриплый голос.

Бабушка Агата, опираясь на свою резную палку, стояла в дверях, озирая мастерскую с видом строгого, но довольного ревизора.

Орн просиял.

— Агата! Как ты… откуда узнала?

— Я, милок, в этом городе всё знаю: по долгу службы в курсе обо всех официальных открытиях и разрешениях. — она многозначительно постучала пальцем по виску. — Поздравляю, Орн. С возвращением.

Она протянула ему корзинку, прикрытую салфеткой.

— На, гостинец. Свежий хлеб, еще тёплый — сама делала. Чтобы дело спорилось.

Орн, растерянный и тронутый, принял гостинец. Казалось, он вот-вот расплачется от счастья.

Вслед за Агатой, словно по сигналу, стали подходить и другие. Пришла Лина, поздравила и купила пару новых деревянных мисок — старые, мол, побились. Заглянул Борвиг, кузнец-универсал. Он молча осмотрел верстаки, инструменты, кивнул со значением Орну: «Качество чувствуется. Если понадобится что по металлу — обращайся». И даже купил пару безделушек.

Итак, мастерская начала оживать, наполняясь людьми, словно росток, пробивающийся сквозь асфальт. Их было немного, горстка любопытствующих. Большинство заглядывали из праздного интереса, чтобы хоть одним глазком взглянуть на мир ремесла, обменяться парой слов, ощутить связь с чем-то прежним, незыблемым. Покупки были редки — у кого водились деньги после недавней бури? Но Орн был счастлив. Он лучился, словно начищенная монета, отвечал на вопросы с