Военный инженер Ермака. Книга 4 - Михаил Воронцов

На днях пойдем на стрельбище, сравним их в деле. Посмотрим, насколько оптика увеличивает эффективную дальность. Проверим кучность боя на разных дистанциях.

А пока нужно подготовить мишени — на сотню, двести, триста шагов. И дальше, если получится. Хочется проверить предельные возможности винтовки с оптикой. Теоретически, с восьмикратным увеличением и хорошими нарезами можно попасть в человека и на шестьсот шагов. Но это уже потребует учета ветра, температуры воздуха, даже влажности пороха.

Я прикрыл готовые винтовки и взялся за заготовку третьей. До весны времени немного, а отряду понадобится больше двух таких стволов… хотя бы десяток. Тогда можно создать небольшое подразделение метких стрелков, способных вести огонь на недосягаемых для противника дистанциях.

* * *

…Сотник Черкас Александров шел впереди, прокладывая дорогу через заснеженный лес. Широкие остяцкие лыжи не давали проваливаться в глубокий снег, но каждый шаг давался с трудом после стольких дней пути. За ним следовали его спутники. Все трое молчали уже который час, берегли силы для движения.

Черкас остановился на пригорке, вглядываясь в даль. Где-то там, за лесами и замерзшими реками, должен был показаться Кашлык. В конце пути сердце начало сжиматься от тяжести вестей, которые они несли. Вся надежда сибирского похода была на помощь из Руси, но ни купцы Строгановы, ни сам государь не дали ни людей, ни припасов, ни оружия.

— Сотник, дымок вижу! — крикнул Микита, привстав на лыжах. Его острый глаз первым различил тонкую струйку дыма над верхушками елей.

— Да, — кивнул Черкас. — Скоро будем дома. Отдохнем немного — и вперед.

Кондрат тяжело вздохнул, поправляя завязки на лыжах. Его могучее тело устало от долгого пути не меньше, чем у товарищей, но жаловаться было не в его правилах.

Последний переход дался особенно тяжело. Ноги словно налились свинцом, дыхание вырывалось белыми клубами пара. Но вот между деревьями показались частокол Кашлыка и сторожевые вышки. Часовой на ближайшей вышке первым заметил приближающихся. Узнал!

— Свои идут! — раздался его срывающийся от радости крик. — Открывай ворота!

Хотя ворота днем и так были открыты.

Когда трое путников въехали в ворота острога, вокруг них быстро собралась толпа казаков. Лица были радостные и удивленные одновременно — многие уже не чаяли увидеть их живыми.

— Черкас вернулся! С Микитой и Кондратом! — разнеслось по острогу.

— Живые, слава Богу!

— Мы уж думали, сгинули вы где-то в снегах!

Казаки обступили вернувшихся, хлопали по плечам, помогали снять примерзшие к ногам лыжи. Черкас устало улыбался, отвечая на расспросы односложно — устал, мол, потом расскажу. Микита уже что-то бойко рассказывал молодым казакам, размахивая руками, а Кондрат молча пробирался к теплу, к очагу в большой избе.

Вдруг толпа расступилась, и Черкас увидел того, кого никак не ожидал встретить. Перед ним стоял Иван Кольцо — живой, хоть и осунувшийся.

— Иван? — Черкас не верил своим глазам. — Ты же… Мы думали…

— Думали, помер я? — усмехнулся Кольцо. — Не дождетесь. Хоть и побывал в гостях у хана Кучума, да вот выбрался.

Черкас обнял старого товарища, чувствуя, как радость встречи смешивается с горечью от вестей, которые предстояло передать. Микита и Кондрат тоже подошли поздороваться с Кольцо, удивленно переглядываясь.

— Как же ты из плена-то выбрался? — спросил Микита.

— Долгая история, — отмахнулся Кольцо. — Потом расскажу. А вы-то как? Что государь сказал? Что Строгановы?

Лицо Черкаса помрачнело. Он покачал головой, и Кольцо все понял без слов.

В толпе появился Ермак.

— Черкас! Микита! Кондрат! Живы, слава Создателю! Уж мы думали, не дождемся вас.

Он обнял каждого по очереди, потом всмотрелся в их печальные лица. Причиной печали могло быть только одно.

— Что ж, пойдемте в избу, — сказал он тихо. — Там все и расскажете.

…— Были мы у Строгановых, атаман, — сказал Черкас, присаживаясь на лавку. — Отказали. Говорят, своих забот полно, людей и припасов нет лишних. Царю били челом — тоже отказ. Велено нам своими силами управляться, коли уж сами затеяли поход сей.

В избе повисла тяжелая тишина. Слышно было только, как потрескивают дрова в печи.

— Государь сказал, — продолжил Черкас, — что коли возьмем Сибирь — милость будет. А помощи не ждите. Строгановы то же самое — справитесь, мол, сами, как начинали.

Затем добавил с горечью в голосе:

— Я им про татар рассказывали, про хана Кучума, про то, как трудно нам здесь. А они только головами качали да отговорки находили.

Кондрат и Микита молчали, сидел на лавке и опустив головы. Им нечего было добавить к сказанному сотником.

Ермак прошелся по избе, остановился у окна.

— Знать, судьба такая, — наконец проговорил атаман. — Начинали мы этот поход своей волей, своими силами и закончить придется так же.

Он повернулся к своим сотникам, и в глазах его не было отчаяния — только спокойная решимость.

— Что ж, братцы, будем рассчитывать на свои силы. Не впервой нам. Сколько нас здесь? Четыре сотни? А против нас вся Сибирь Кучумова. Но мы же не для того сюда пришли, чтобы повернуть назад.

Матвей Мещеряк кивнул:

— Правду говоришь, атаман. Мы и без царской помощи обходились. Казацкая доля такая — самим свою судьбу ковать.

— Вот и будем ковать, — Ермак попытался улыбнуться, но улыбка вышла невеселой. — Отдыхайте, братцы. Вы долгий путь прошли, намерзлись, наголодались небось. Идите в баню, потом за стол садитесь. А завтра на совете решим, как дальше быть.

Черкас, Микита и Кондрат поднялись с лавок. На пороге Черкас обернулся:

— Атаман, мы с тобой до конца. Что бы ни было.

— Знаю, Черкас, знаю, — тихо ответил Ермак. — Идите.

Через несколько минут после того, как за ними закрылась дверь, вошел сотник Савва Болдырев.

— Атаман, казаки спрашивают — какие вести привезли послы?

— Скажи им, Богдан, что завтра на общем сходе все скажу. А сейчас пусть встречают товарищей как положено — с дороги люди.

Савва кивнул и вышел. Ермак остался один в избе. За окном начинался снегопад — крупные хлопья медленно падали на землю, укрывая Кашлык белым покровом. Где-то далеко выли волки, и этот вой напоминал о том, как велика и неприветлива сибирская земля.

А казаки уже готовились к встрече вернувшихся. Несмотря на невеселые вести, радость от того, что товарищи живы и вернулись, была искренней. В большой избе, где собрались казаки, затопили печь пожарче, на стол выставили что было — хлеб, соль, вяленую рыбу, ягодный отвар.

Микита, отогревшись, уже рассказывал молодым казакам о долгом пути, о том, как встретили их