Ткач Кошмаров. Книга 6 - Юрий Розин

— Юлианна.

Мой голос прозвучал резко, мне было не до вежливости.

Она проснулась мгновенно. Не было ни вздрагивания, ни момента растерянности.

Ее веки просто поднялись, и в широко раскрытых глазах сразу же вспыхнула холодная, собранная ясность, будто она и не спала вовсе, а лишь ждала этого сигнала.

Она плавно поднялась, опираясь на локоть, откинула прядь темных волос, упавшую на лицо. В ее движениях не было ни грана сонной вялости.

— Лейран, — ее голос был таким же четким и отточенным, как и ее пробуждение. — Архан до тебя добрался? С сообщением?

— Да, — ответил я. — Он здесь. Новость я получил. Всю.

Я почувствовал, как ее внимание стало еще острее, сфокусировалось на мне, будто она пыталась разглядеть сквозь связь отблеска каждую черту моего лица.

Она ждала. Ждала моей реакции, моего анализа, моего хитроумного плана на очередной кризис. Но вместо этого я задал очередной вопрос.

— Ты всегда говорила, что последствия прямого использования силы Проявления Жизни в Тихой Звезде будут серьезными. Но ты никогда не уточняла, какими именно. Всегда ограничивалась общими словами. Сейчас мне нужно знать. Прямо сейчас. Что именно произойдет, если я применю свою силу в полную меру?

Юлианна нахмурилась, и в полумраке спальни тень от ее сдвинутых бровей легла на лицо резкой, четкой чертой. Однако она не стала тратить время на уклончивые формулировки или попытки отговориться.

— Став моим официальным протеже, ты автоматически был инкорпорирован в структуру моей фракции в иерархии высшего мира. Согласно Кодексу Интервенций для зарегистрированного члена фракции прямое использование силы сферы Проявления Жизни в не вознесенном низшем мире, каковым является Тихая Звезда, квалифицируется как несанкционированное вмешательство и нарушение естественного хода эволюции. Стандартное наказание… — она сделала микроскопическую паузу, чтобы убедиться, что я воспринимаю информацию не как абстракцию, а как приговор, — лишение всех фракционных привилегий с последующей изоляцией на сотню лет.

Она позволила молчанию повиснуть, давая мне возможность прочувствовать масштаб. Сто лет. Для тех, кто находился в сфере Проявления Жизни, способных жить и по тысяче лет, сотня не была чем-то смертельным. Но моя ситуация была иной. И она знала, что я это понимал, тем не менее все-таки решила пояснить.

— Я, как твой куратор, внесшая тебя в реестр, понесу солидарную ответственность, — продолжила она, и в ровный, отчетливый поток ее речи вкралась едва уловимая напряженность. — Мне выпишут значительный штраф, лишат некоторых привилегий, понизят приоритет в очереди на распределение новых миров, отстранят от руководства несколькими текущими проектами. Это мои проблемы, мои расчеты и мои потери. Я их приняла, когда решила сделать на тебя ставку. Тебе об этом думать не нужно.

— Позволь это мне самому решать, — недовольно произнес я.

Она лишь усмехнулась.

— Это наказание будет приведено в исполнение строго после факта успешного вознесения Тихой Звезды. Пока планета официально не перешла в высший ранг, формальных, задокументированных оснований для его применения нет. Мы существуем в серой зоне. Но сразу после… — она чуть заметно, почти с сожалением, покачала головой, и темные волосы скользнули по ее плечу. — Для тебя, с твоим оставшимся годом жизни до точки невозврата мутации, лишение привилегий, в первую очередь — доступа к помощи мастера-целителя… ну и плюс столетнее заключение ты, очевидно, тоже не переживешь. Ты умрешь в своей камере, задолго до истечения срока, а твое тело окончательно превратится в неконтролируемую биомассу. Исцеление, ради которого ты все это, по сути, затеял… оно станет для тебя недосягаемым.

Я почувствовал, как во мне что-то сжимается, образуя плотный, ледяной шар отчаяния. Он пульсировал, излучая холод, который не мог рассеять даже жар несогласия и бунта.

Но инстинкт выживания, тот самый, что гнал меня все эти годы, тут же выбросил на поверхность другой вопрос, еще более отчаянный и безрассудный.

— А если я откажусь от твоей фракции? Прямо сейчас. Добровольно. Разорву все связи.

Юлианна медленно покачала головой, и в глубине ее взгляда, даже через искаженное восприятие отблеска, мелькнуло что-то похожее на усталое сожаление, словно она уже много раз видела подобные попытки.

— Это невозможно, Лейран. Ты уже принял мою помощь, ты слушал мои лекции, получал знания, формирующие основу практики в высшем мире, но недоступные в низших мирах. Ты связан со мной слишком плотно. Попытка выйти из фракции сейчас будет расценена как предательство.

— И что будет за это предательство? — настаивал я, чувствуя, как последние возможные выходы захлопываются передо мной с оглушительным грохотом. — Конкретно.

— Тебя официально объявят враждебным нестатусным элементом, — ее голос стал абсолютно безжизненным, монотонным, как чтение заранее составленного протокола. — Твое имя внесут в общий реестр целей для нейтрализации. На тебя начнется охота. Конечная цель — полная ликвидация, без права на апелляцию или плен. Но, опять же, согласно тому же Кодексу, это произойдет только после фиксации факта вознесения Тихой Звезды. До того момента твой текущий статус, со всеми его ограничениями и условной защитой, как жителя Тихой Звезды, остается в силе.

Я усмехнулся. Звук вышел горьким, коротким и неестественно дребезжащим, даже будучи всего лишь мысленным импульсом, лишенным настоящих голосовых связок.

Юлианна нахмурилась, ее брови снова сошлись.

— Что смешного?

— Смешного? — я повторил, и вся накопившаяся горечь, все отчаяние и цинизм выплеснулись наружу единым, едким потоком. — Да в том-то и дело, что абсолютно ничего. Ни единой чертовой капли. Просто… чистейшая, концентрированная ирония. Ради собственного исцеления, ради шанса снова обрести свое тело, я запустил маховик, который в итоге привел к мировой войне. И я до сих пор мог хоть как-то оправдывать себя, прятаться за удобной ширмой: я лишь дал людям инструмент. А то, что они начали резать друг друга этим инструментом… это их собственный выбор. Их кровь на их руках. Их коллективная вина.

Я сделал паузу, ощущая тяжесть каждого следующего слова, будто вытаскивал из себя раскаленные угли.

— Но это… эта ситуация здесь, на Кагуручири… с флотами, бомбами и десятками тысяч людей, которых в любой момент могут превратить в пыль… это уже целиком и полностью мое творение. Мой личный план. Моя авантюра, построенная на манипуляции и желании всех переиграть. И теперь, чтобы хоть как-то это исправить, чтобы предотвратить бойню, мне придется понести ответственность.

Мысленно я глубоко, тяжело вздохнул, собирая в единый кулак всю свою решимость, всю свою волю, отсекая последние сомнения.

— Юлианна… спасибо. За все. За знания, которые перевернули мое понимание мира. За покровительство, которое дало мне хоть какую-то защиту. За шанс, который ты мне дала, когда все остальные видели лишь угрозу или инструмент. — Я сделал крошечную, но бездонную паузу. — Но